Искатель, 1962 №2
Шрифт:
Коротко об этом.
Морская вода замерзает при температурах ниже нуля. Чем солоней вода, тем ниже температура ее замерзания. Лед начинает образовываться постепенно. Сперва появляются первичные кристаллы, имеющие форму очень тонких шестигранных призм. Они пресные. Скопление таких кристаллов на поверхности воды напоминает пятно жира на остывшем супе, и моряки называют его салом.
При дальнейшем охлаждении сало начинает смерзаться, и, если море спокойно, появляется прозрачная, как стекло, ледяная корка — нилас. Этот лед уже соленый. Если в это время идет снег, образуется мутный, белесоватый, непрозрачный и неровный лед — молодняк. При ветре
На отмелях и у берегов лед образуется быстрее. Примерзший к берегу лед — это припай. В тихую и морозную погоду он растет очень быстро, а поднимется волнение — отрывается и уносится в открытое море. Так возникают плавучие льды. Если их площадь более одной морской мили, их называют ледяными полями. Между такими полями быстро образуется лед и в открытом море. Многолетние, толстые поля называются паком.
Атомоход захватил начало арктической зимы, и мне посчастливилось увидеть всю метаморфозу. Лед растет очень быстро и в толщину. Помню результаты замеров. При 25-градусном морозе за сутки лед прибавлял до трех сантиметров. С каждым днем ломать его было труднее.
А порой встречались одиночные толстые льдины, вставшие на дыбы и в таком положении вмерзшие в окружающее поле. Это ропак. Или торосы — ледяные валы, образующиеся при давлении ледяных полей. Иногда торосы достигают высоты в несколько десятков метров и представляют собой серьезное препятствие даже для самых мощных ледоколов.
Как-то под утро над белым горизонтом показался дым.
Это шел дедушка арктического ледокольного флота «Ермак». Сейчас его легко узнают по «чалме». Из всех ледоколов он один работает на угле и чадит. «Ермак» пробивался на запад, ведя за кормой пароход «Механик Бондик». «Механик Бондик» — 63-е судно, которое в эту навигацию тащит «Ермак» через льды пролива Вилькицкого.
Трогательна и символична эта встреча. «Ермак» — первый в мире арктический ледокол — радостно приветствовал гудком своего гиганта внука — первый в мире атомный ледокол.
Сразу вспомнился замечательный русский флотоводец и ученый адмирал С. О. Макаров, создатель «Ермака». Он считал возможным пройти на специальном корабле «к Северному полюсу — напролом!». Макаров верил, что это сделают его соотечественники.
— К полюсу напролом? — капитан атомохода Борис Макарович Соколов улыбнулся, когда я напомнил ему о мечте русского адмирала. — Что
— Так что ж?
— И пройдем, когда потребуется. Согласитесь, что ломиться к полюсу ради голой сенсации не имеет смысла. Другое дело — выполнить такой рейс с научными целями.
Корабли швартуются. Атомоход дарит «деду» несколько мешков картошки. Перехожу на палубу «Ермака». «Ленин» поведет караван к Карскому морю. Почти день можно погостить на борту ветерана Арктики.
Богатая биография у этого почитаемого всеми ледокола-работяги. Судну 63 года. В уютной кают-компании «Ермака» много картин, рассказывающих о его делах. Рисовали их сами моряки: гидролог Гаврилов, кочегар Самсонов. На одной из переборок — бронзовая грамота. В день пятидесятилетнего юбилея ледокол награжден орденом Ленина. А какие знаменитые арктические капитаны плавали на «Ермаке»: Воронин, Сорокин, Понамарев — тот самый, который стал потом первым командиром атомохода.
О своем родном судне больше всех может рассказать четвертый штурман Вячеслав Владимирович Смирнов. Он здесь с 1936 года, начинал с кочегара… Только один раз моряк надолго покинул борт корабля. Это было в войну, когда «Ермак» стал солдатом и курсировал от Ленинграда к Кронштадту, доставляя на остров снаряжение и боеприпасы. Во время прорыва арктической блокады Смирнов вместе с экипажем ушел на фронт. Лишь тринадцать человек вернулись обратно. После войны вместе с «Ермаком» Вячеслав Владимирович снова оказался в Арктике, которую любит так же беззаветно, как и корабль.
Незадолго до возвращения на атомоход я разговорился с кочегаром «Ермака» Владимиром Кравцовым.
У этого парня замечательная морская биография. Он побывал во многих странах. Вспомните случай, происшедший в начале 1961 года в Эдинбурге. О нем сообщалось в печати. Тонули трое английских мальчуганов. Помощь пришла с советского парохода «Сухуми». Молодой кок В. Кравцов бросился в холодную воду и спас малышей. Вернувшись на Родину, Владимир пожелал работать в Арктике. Так он стал кочегаром «Ермака».
Север понравился Кравцову и корабль полюбился. Но о своей специальности он говорит с чувством затаенной грусти:
— Кочегар — почетный человек на пароходе, спора нет. Но ведь это отживающая свой век специальность. Надо менять ее. Учиться надо.
Что ж, Кравцов прав. Должность кочегара в недалеком будущем перестанет значиться в судовых списках.
Правда, иной раз еще и на атомоходе можно услышать слово «кочегар», но оно вызывает улыбки. Так шутливо называют в экипаже инженеров-операторов, которые следят за работой атомного сердца ледокола — ядерными реакторами.
В небольшой телеграмме, полученной на борту «Ленина», излагалось новое важное задание атомному кораблю. Нам надо было принять с идущего на запад ледокольного парохода «Леваневский» участников экспедиции «Север-13» и зимовщиков «СП-10» с полным снаряжением будущей станции. После этого надлежало взять курс на восток, пересечь море Лаптевых и Восточно-Сибирское море. Вблизи острова Врангеля повернуть на север, в тяжелые льды Айонского массива. На 75-м градусе северной широты с борта корабля высадить станцию «СП-10» на разведанную с воздуха льдину и построить там взлетно-посадочную полосу, которая будет промежуточной базой авиасвязи с «СП-8». Дрейфуя, станция «СП-8» оказалась относительно нас по ту сторону полюса.