Искатель, 2014 № 07
Шрифт:
— Не ожидал, говоришь. Верю, наследства ты не ожидал. Да и на фиг тебе это наследство? Ты ожидал, когда дочь уедет. И тут же кинулся на поиски сокровищ капитана Флинта. Знал, что в землице некая сумма припрятана? И, наверное, немалая. Николай, я не думаю, что ты сумасшедший. Завещание было подписано в понедельник в шесть часов вечера. С дочерью гражданка Квасова в тот день не разговаривала. А с мужем разговаривала. Разговаривала ведь?
— Не говорила она про завещание!
— А про зарытые на огороде деньги? Решение убить жену было спонтанным?
Квасов выругался матом.
— Что ж, будем проводить обыск. Судья, я думаю, нам санкцию даст. Да, Николай? Сейчас только Карельскому позвоним. Сообщим о вновь открывшихся обстоятельствах. Может, он после этого и дело переквалифицирует.
Глава 39
Костяшками согнутых пальцев Рыбакова постучала в дверь мастерской Маркова. Звук получился громче, чем она рассчитывала.
— Какого черта! Ты же знаешь, я работаю! — раздался за дверью возмущенный голос Ярослава Александровича.
— Простите, Ярослав, это я.
Дверь распахнулась.
— Ну? — В голосе Маркова злобных ноток уже не было. Склонив голову к плечу, он смотрел на Рыбакову так, как обычно смотрят взрослые на детей, мешающих им заниматься важным делом.
— Извините, что беспокою. Хотела только кое-что у вас спросить.
— Другого времени не нашли?
— Я понимаю, что отрываю вас от работы, но очень нужно.
— Вы через сад хотя бы шли?
— Да. Вы ведь разрешили…
— Разумеется, разрешил, если код от калитки вам дал. Что вы хотели?
— Не покажите еще раз этюд, что вы писали в тот понедельник?
— Вы имеете в виду тридцатое мая? Проходите, смотрите. Только быстро.
Марков отступил назад, пропуская Рыбакову в мастерскую.
— Какой? — спросила Валентина Васильевна, перебегая взглядом от одного этюда к другому. — Вы их что, перевесили?
— Перевесили. Второй справа во втором ряду сверху. Там даже дата стоит. Да-да, на этой стене.
— Ага, вижу! А вот эти темные мазки, что они означают?
— Лодку. Рыбачил кто-то из местных вечером.
— А когда вы уходили, лодка еще там оставалась?
— Да.
— А какое расстояние было от нее до берега?
— Ну, от берега метров двадцать пять. От того места на пляже, где я находился, метров пятьдесят или чуть меньше.
— Лодка была деревянная?
— Да, и человек на ней был немолодой. Седой совсем.
— Незнакомый?
— Разумеется. Я из бирючинцев мало кого знаю.
— Спасибо, Ярослав.
— На здоровье. Все?
— Да. Извините еще раз!
Рыбакова прикрыла дверь мастерской и побежала мимо яблонь по дорожке вниз к задней калитке.
Перед тем как выйти из сада Марковых — сплетни в Бирючинске распространялись почти со скоростью света — Валентина Васильевна внимательно посмотрела по сторонам. Прохожих не было. Она спустилась по заросшему васильками и бессмертником откосу на наезженную к старому пляжу за последние несколько лет дорогу.
Пройдя метров
Берег реки после паводка еще не подсох как следует — Рыбакова чувствовала, как мягко пружинит почва под ногами. Можно было запросто провалиться в ил по колено, а то и глубже. Но это был самый короткий путь к тому месту, которое больше всего сейчас интересовало Рыбакову, и добралась она к нему даже быстрее, чем рассчитывала.
У самодельной пристани на окраине Бирючинска лодок было немного: две дюралевых и шесть деревянных. Еще одна деревянная лодка лежала на берегу вверх дном. Рыбакова осмотрела их все. Рыбную чешую — и подсохшую, и почти свежую — она заметила в трех из них. Одна из плоскодонок была примкнута вместе с веслами. Вопрос: она принадлежит человеку пожилому, которому уже нелегко таскать весла, или владелец живет далеко от реки? А может, хозяин этого маломерного судна просто лентяй?
Рыбакова в ожидании появления кого-нибудь из судовладельцев провела на берегу реки почти час, прежде чем на пристани показался какой-то невысокий кряжистый мужчина лет сорока пяти. На плече у него лежали два дюралевых весла.
— Простите, а вы не скажите, чья это лодка? — спросила Рыбакова, постучав рукой по борту плоскодонки с примкнутыми веслами.
— Та?
— Да!
— Деда Ильи. А что?
— А он не сдаст ее напрокат?
— Черт его знает! Он старик вредный.
— Не скажете, где он живет?
— А вон его хата видна отсюда. Железная крыша красная, видите?
— А эти чьи? — Рыбакова указала на две лодки, в которых она заметила рыбью чешую.
— Эта Воробьевых, а та — Ивана Трунова.
— Не знаете, где их можно найти? Лодка нужна на день-два.
— Воробьевы живут через три дома от деда Ильи, на той же улице. А Иван возле церкви. Отсюда не видать. Лучше там, на месте, спросить.
— Спасибо!
— Если не дадут, можете вечером ко мне зайти. Алексей Николаевич меня зовут. Разгонов. Вон мой дом из белого кирпича под шифером. Синие ставни, видите? Я дорого не возьму.
— Спасибо!
Рыбакова стала подниматься по тропинке на крутой глинистый берег. Стоя внизу, она не думала, что задача окажется столь непростой. Когда она одолела подъем, спина у нее была мокрой от пота.
Валентина Васильевна вытерла носовым платком лицо, немного отдышалась и не спеша направилась к дому деда Ильи.
Открыв давно не крашенные ворота, она замерла, увидев в нескольких метрах от себя сколоченную из досок собачью будку. Лохматая псина, стоявшая чуть в стороне от конуры и что-то лакавшая из алюминиевой миски, подняла голову и зарычала. Она была небольшой, но рычала зловеще, показывая белые острые клыки, размерам которых мог бы позавидовать и сам Дракула.