Искатель: Проклятие Древней крови
Шрифт:
Все опять замолчали – потому что не услышали бы друг друга в поднявшемся гвалте. Мимо с топаньем и гиканьем проскакала стайка мальчишек. Разбрызгивая воду сапогами, они даже не пытались вести себя прилично. Белую шевелюру оставшегося без шляпы Алишера заметили, один из мальчишек остановился, как вкопанный, открыл рот, в котором не хватало переднего зуба. На него налетел второй, постарше, с растрепанными смоляными вихрами. Старший сразу же сообразил, что увидеть беловолосого в Среднем городе – к беде. Несмотря на то, что черная повязка на глазу притягивала взгляд, вихрастый толкнул младшего, выразительно мотнул головой, и оба умчались вслед за остальными, менее внимательными ребятами.
Алишер
«Проклятье! У нас одна ампула с эликсиром на двоих. Или ему конец, или мне, – мрачно подумал Игни, как будто невзначай заглянув в зеркало, которое матушка продолжала держать в руках. Никого. На поверхность зеркала одна за другой упали две крупные капли с неба. – Чисто работают, собаки!»
Он мягко высвободил локоть, переложил чемодан в левую руку, чтобы правая оставалась свободной. Сунул её в карман брюк и сжал в кулаке последнюю ампулу с квинтэссенцией. Эликсир на основе живой крови немедленно отозвался на прикосновение, откликнулся голосами тех, кто навеки замолчал по воле могущественной магии. Запретной магии.
«Кругом враги! Враги!»
«Не верь никому! Они убьют тебя!»
«Матушку убьют!»
«Возьми силу себе, возьми все себе! Станешь сильнее всех!»
«Останешься жив! Спасешь матушку!»
Кровь стучала в висках. Кровь пела и кричала на разные голоса.
Игни стиснул челюсти так, что заныли зубы.
Алишер обернулся, что-то сказал. Причем смотрел он не на Игни, а на Синию. Игни не услышал ни звука из-за древней боевой песни, захватившей его изнутри. Лишь по губам прочитал одно слово: «опасно».
«А ты знаешь, почему Дети Огня оказались в Резервации после Великой войны? Наших предков загнали в горы и возвели сторожевые башни вдоль Замковой гряды. Сказать, почему?» – слова, которые Игни произнес тогда наедине с князем, повторял сейчас голос Валора.
«Потому что огонь всегда остается опасным».
Игни бросил взгляд на красные фонарики, которые сейчас прятались под жестяными козырьками от накрапывающего дождя. «Дети Огни шлют тебе свое благословение, путник», – говорили эти почти незаметные без внутренних светлячков фонарики. Будто сам Священный Огонь вступился за своего сына перед безжалостным Создателем, луч солнца разорвал хмурые дождевые тучи.
Игни шёл все медленнее, всё неохотнее. Алишер предложил Синии руку, она оглянулась на сына, но коротко, чтобы не привлекать к нему внимания. Игни улыбнулся. Матушка – умница. Она всё понимает, хоть и чрезмерно волнуется. Дождь барабанил по полям шляпы, где-то далеко нарастал грохот громовой колесницы.
А где-то очень близко стояли люди, которые следили за ним и ждали удобного момента, чтобы напасть.
Один – молодой и очень-очень злой. Второй старше, почти равнодушный.
Первый мечтает о том, чтобы своими руками пустить кровь. Мысль о том, что он убьет Древнего, возбуждает его и заставляет сердце биться быстрее.
Второй хочет закончить скучное дело и наконец выпить. У него ломит колено в непогоду, и горло пересохло от особой жажды, какая бывает только после похмелья.
Оба не хотят привлекать лишнего внимания к своей работе.
Игни это обстоятельство целиком и полностью устраивает.
Глава XVI. Безнадежный
Худшее время и место для того, чтобы ввязаться в драку, придумать было сложно. Яростный и шумный приморский ливень лупил по плечам, барабанил по шляпе. Синия, Фарелл и Алишер, застигнутые непогодой посреди улицы, должно быть, бегом припустили к тридцать второму дому. Из них оглядывалась, быть может, только мать. Игни не знал. Не смотрел им вслед.
Он остался стоять под дождем один. Стоило чуть повернуть голову – и с полей шляпы срывались ручьи, норовившие затечь за шиворот. Тяжелый чемодан оттягивал руку.
Совсем как тогда.
Только вместо чемодана молодой мятежник с нашивкой младшего члена генерального штаба на плече тащит сумку со свинцовыми пулями и огненный порошок кона, насыпанный ради экономии в холщовые кисеты для табака, в специальных узких кармашках рассованы стеклянные ампулы. Кочки так и лезут под ноги, штаны по колено в грязи и глине, а рана на руке кровит и пульсирует болью. На зубах хрустит песок. Бесполезное островное дайфуру болтается на широком плечевом ремне. Зловредно бьет по ногам, стоит отвлечься и перестать придерживать громоздкую дуру.
Бросить бы гадину! Но страшно остаться совсем без оружия, когда кругом одни враги, ночь и ни зги не видно, а проклятущая вода плетьми хлещет с неба – не успеваешь стирать её с лица рукавом мундира. Жёсткое сукно, набравшее влаги, плохо справляется со своей задачей.
И нужно идти, а лучше бежать, пока хватает дыхания, а потом снова идти вперёд, хоть во мраке под стеной дождя и не разберешь, где «вперед», а где «назад».
Сейчас ничем не лучше.
Из-за пожара и суматохи Игни (а с ним и половина города) не обратил внимание на то, что западный ветер согнал с увенчанных снежными шапками гор целую «бороду» грязных туч. Морской бриз сцепился со своим извечным противником, и ареной их последней битвы выступил Белый город. Ледяной порыв сорвал с макушки Игни шляпу и немедленно унес куда-то вверх. Кувыркаясь, черная фетровая шляпа, врезалась в окно на третьем этаже, потом её перехватил один восточных ветров и умчался с ней в сторону Арки.
Над головой Игни хлопали ставни: люди закрывали хрупкие стекла от весеннего шторма. Те, кого непогода застигла вдали от дома, после Разлива почти наверняка потратят часть весенней компенсации на услуги стекольщиков.
«Зимой у нас шторма, весной ветра, летом жара, а осенью – красота», – всплыли в памяти слова зеленщика.
«А когда весна встречается с зимой – настоящий конец света», – понял Игни, невольно восхитившись умению человека обтекаемо охарактеризовать то время года, когда улицы Акато-Риору пустеют, горожане сидят по домам и получают королевскую компенсацию за ежегодные стихийные бедствия.
Одной рукой придерживая воротник в тщетной надежде сберечь хоть крохи тепла, он оттащил бесполезный чемодан под козырёк балкона ближайшего дома. Огляделся. Глазами ничего не увидел за плотной стеной дождя. Закрыв глаза – тем более.
Никого.
Но эта мысль не принесла чувства покоя и безопасности.
Ливень разрезал мир на лоскуты. В такую погоду дальше собственного Покрова не увидишь. Ровный шум воды скрадывал звуки, вымывал запахи. Только если взять заемную силу у Священного огня, получится преодолеть ограничения смертного тела и продолжить охоту за имперцами. С квинтэссенцией в крови можно будет рассчитывать на помощь предков.