Искатель следов
Шрифт:
— Не правда ли?
— Да.
С этим словом Курумилла закрыл глаза и заснул. Валентин не замедлил последовать его примеру.
Единорог, верный своему слову, пришел вечером в хижину.
— Мои братья отдохнули? — спросил он охотников.
— Да, — отвечал Валентин.
— Могут они теперь выслушать меня?
— Говорите, вождь, мы вас слушаем.
Вождь присел на корточки возле огня и несколько минут сидел, наклонив голову вперед и устремив глаза в землю, в позе глубоко задумавшегося человека.
Охотники с нетерпением ждали, когда он заговорит с ними.
Наконец Единорог поднял голову, протянул руки вперед, как бы для того, чтобы придать больший вес своим словам, и сказал:
— Брат, вы и ваш друг, вы оба храбрые воины, прерии радуются вашему приезду к нам. Лани и бизоны убегают при вашем появлении, потому что ваши руки сильны, глаз верен. Единорог — бедный индеец, но он великий воин команчей и главный вождь своего племени… Вы спасли его жену, Солнечный Луч, которую собаки-апачи привязали к бревну и которую чуть не сожрали аллигаторы. С тех пор как жена Единорога, радость его очага, и его сын, надежда его старости, возвращены ему, он старается придумать, чем доказать вам свою благодарность… Он спрашивал у Владыки жизни, что бы ему сделать, чтобы привязать вас к себе. Единорог страшен в сражении, для врагов у него сердце гризли и сердце газели для тех, кого он любит.
— Вождь, — отвечал Валентин, — ваши слова вознаградили нас за то, что мы сделали. Мы счастливы уже тем, что нам удалось спасти жену и сына знаменитого воина, наша награда в нашем сердце, и мы не хотим другой.
Вождь покачал головой.
— Нет, — сказал он, — охотники теперь уже не чужие для команчей, они — братья нашего племени. В то время, пока они спали, Единорог собрал совет вождей племени и рассказал им все, что с ним случилось. Вожди согласны с мнением Единорога: они поручили ему сообщить охотникам принятое ими решение…
— В таком случае, говорите, вождь, — отвечал Валентин, — и поверьте, что для нас желание совета будет равносильно приказанию.
Вождь весело улыбнулся.
— Хорошо! — сказал он. — Теперь слушайте, что решили великие вожди. Мои братья-охотники будут усыновлены и будут принадлежать к великому народу команчей.
Услышав такое неожиданное предложение, Валентин невольно вздрогнул от радости: быть усыновленным команчами значило получить право охоты на всем безграничном пространстве прерий, так как здесь команчи являются полноправными хозяевами благодаря своему необыкновенному мужеству и численному превосходству.
Охотник обменялся взглядом со своим молчаливым спутником и встал со своего места.
— Я с величайшей радостью принимаю честь, которую мне оказывают вожди команчей, и благодарю их за это как от себя лично, так и от имени моего друга, — отвечал он, протягивая руку вождю. — Поверьте, вождь, что мы сумеем показать себя достойными этой чести.
Единорог опять улыбнулся.
— Завтра, — сказал он, поднимаясь, — мои братья будут усыновлены племенем команчей.
Затем, грациозно поклонившись охотникам, он простился с ними и вышел.
На другой день рано утром вожди вошли в хижину.
Валентин и Курумилла были уже готовы. Они еще раньше знали, какие испытания предстояло им перенести во время этой церемонии. Вожди торжественно ввели неофитов 79 в большую хижину врачевания 80 , где для них был приготовлен обильный завтрак.
Меню состояло из собачьего мяса, сваренного в медвежьем жиру, картофеля, маисовых лепешек и пирожков хаутле.
Вожди сели в кружок, а женщины прислуживали им.
79
Неофит — новообращенный.
80
Хижина врачевания — хижина для ритуального очищения, изгнания злых духов, являющихся, по верованиям индейцев, причиной всех болезней и несчастий.
По окончании завтрака все поднялись со своих мест. Единорог стал между двумя охотниками, положил им руки на голову и запел военную песнь, которую затем хором подхватили все присутствующие. Пение сопровождалось аккомпанементом военных свистков, боем барабанов и трещоток.
Мы приведем здесь перевод этой песни.
«Владыка жизни, взгляни на нас благосклонным взором.
Мы берем двух братьев по оружию, которые кажутся нам достойными этого.
Руки их сильны!
Они не боятся подставлять свое тело под удары врага!»
Нужно самому присутствовать при этой церемонии, чтобы составить себе ясное понятие о ней… Нестройный крик хриплых голосов сливается с аккомпанементом раздирающих душу инструментов, и человек, не привыкший к подобной какофонии, может оглохнуть.
Когда пение наконец прекратилось, все уселись вокруг огня совета.
Охотников посадили на бобровые шкурки и дали им большую трубку мира. Они затянулись несколько раз и затем передали ее соседям. Курение по очереди продолжалось до тех пор, пока трубка не обошла всех присутствующих.
Затем Единорог встал и надел Валентину и Курумилле на шею ожерелья из когтей гризли.
Все встали.
Возле хижины врачевания выстроили менее чем за час другую хижину — баню.
По приглашению вождя охотники разделись и направились в эту импровизированную баню.
Вожди принесли два больших камня, предварительно раскаленных докрасна на сильном огне.
Подле камней они поставили два больших таза из коры, наполненные водой, в которых лежали кедровые ветки для того, чтобы ими париться. Затем они вышли, затворили дверь хижины и оставили неофитов одних.
Охотники полили камни водой, горячий пар обдал их своим жарким дыханием.
Когда температура в хижине сделалась нестерпимой, охотники выскочили из нее, бегом пролетели к реке между двумя рядами выстроившихся в линию воинов и по обычаю кинулись в воду.
Индейцы немедленно вытащили их из воды, завернули в одеяла и при шуме и грохоте адской музыки отвели их в хижину Единорога, где должно было произойти последнее испытание, самое главное и самое болезненное.
Охотники легли на спину. Единорог, обмакнув заостренную палочку в разведенный порох, начертил на их груди фигуры животного, считавшегося покровителем племени.