Искатель. 1964. Выпуск №1
Шрифт:
— Вы торгуете только рыбой?
— Да, только рыбой.
— Поставляете ли вы рыбу на американскую базу?
— Нет, они едят консервы или продукты, доставляемые из города.
— Кого вы знаете на базе?
— Никого.
— А Гарвера?
— Гарвера?
Удивление Аримитсу было неподдельным.
— А как звали американца, с которым вы беседовали на дороге в Тзуматао?
— Ах, этот! — Аримитсу засмеялся. — Я до сих пор и не знаю, как его зовут. Он помог мне исправить машину.
— Больше ничего?
Аримитсу щелкал пальцами.
— Больше ничего.
— Оживленная перебранка — странный способ благодарности.
Аримитсу вздохнул.
— Коли вам все известно, расскажу.
— Рассказ ваш меня мало интересует, — оборвал его Таке Хирозе, — отвечайте на вопросы. Американец, с которым вы тогда ссорились, и был офицер, убитый здесь несколько дней назад.
— Неужели он? — Личико Аримитсу посерело. — Не думаете же вы… Подождите, где же я был в ту ночь? Вспомнил, в Тзуматао с друзьями в ресторане. Они могут это подтвердить!
— О чем вы говорили с американцем?
— Офицер просил опиум.
— Опиум?
— Да, сначала опиум. Он слышал, что у нас его можно купить. Я не дал. Тогда он потребовал кокаин. Я наотрез отказался. Он взбесился, страшно ругался.
— Наркотики он просил для себя?
— Конечно. Он нервничал, просил хоть малыми дозами. Прошу вас, запишите имена моих друзей, с которыми я был тогда в ресторане.
Таке Хирозе машинально записал имена друзей Аримитсу: мысли его были заняты убитым. Итак, наркоман. Придется связаться с отделом по борьбе с наркотиками и получить сведения о всех торговцах опиумом в этом округе…
Сотрудники отдела криминалистики предпочитали поменьше сталкиваться со своим новым шефом Ванамакой. После снятия прежнего начальника Юке за участие в работе Совета Мира и за подпись против американского военного союза Ванамака стал шефом отдела криминалистики в Шимоносеки.
У него был блестящий опыт работы. Перед второй мировой войной он, тогда еще начинающий агент, работал в Маньчжурии в разведке. Затем во время войны Ванамака стал начальником лагеря военнопленных офицеров в Окинаве. Следующий этап — подавление восстаний в Индокитае и вербовка агентов из лагерей интернированных лиц на Филиппинах. В 1943 году он — начальник разведки на Филиппинах и организатор борьбы с партизанами.
Вскоре пришлось убраться с Филиппин. И вот Ванамака в Японии — ведет зверские допросы военнопленных офицеров. Но со временем и это занятие пришлось прекратить.
Ванамака стал разводить розы.
Шли годы… Бывший военный преступник Ванамака снял фартук садовника, стал членом партии «патриотов» Японии и поступил в уголовную полицию. Должность была незаметная: его друзьям и покровителям приходилось соблюдать осторож-ность. Но Ванамака дождался. Первое освободившееся место предоставили ему, дав понять, что его главная задача — очистить аппарат от политических вольнодумцев. Эта работа для Ванамаки — душевный бальзам.
«Что нужно комиссару, — думал Ванамака, — откуда он меня знает?»
Когда вошел Тзукино, лицо шефа уголовной полиции окаменело.
— Вы меня знаете? — поинтересовался он, предложив комиссару присесть.
— Да, я встречался с вами в Иокогаме во время расследования дела городского управления.
— Что же сейчас вас привело ко мне? — спросил Ванамака, успокоенный ответом комиссара. Хорошо, что этот толстяк не знает о его прежних занятиях!
— Я приехал по делу об убийстве американского офицера Гарвера. Вы прислали для расследования инспектора Таке Хирозе.
Ванамака молчал.
— Я не вполне согласен с методами его работы. Странно, — продолжал Тзукино, — в таком серьезном случае ему дано право самостоятельно и единолично решать все вопросы.
Ванамака поднял голову.
— Американское военное командование просило нас поднимать как можно меньше шума вокруг этого убийства.
— Согласен с их доводами. Но ваш инспектор держится другого мнения. Я предложил ему изолировать известный контингент людей, враждебно настроенных к американцам и правительству. Он отклонил мое предложение, хотя наверняка среди них прячется убийца.
— Почему же вы сами не арестуете этих людей? У вас есть все права.
Тзукино развел руками.
— Нет оснований. Вчера они даже расклеили листовки с протестом и в рыбацком селении и в окрестных деревнях. Но этого мало — единственным поводом для немедленного ареста может служить обвинение в убийстве. А ваш инспектор будто и не замечает желания американцев, сам подпевает коммунистам. Уверен, в своих отчетах он правды не напишет.
Ванамака поднялся, в упор глядя на комиссара.
— Решайте эту дилемму сами, но с коммунистов не спускайте глаз. Будет нужно, пришлем вам особые полномочия. Есть еще вопросы?
Тзукино поспешно попрощался и вышел из кабинета.
После полуночи на базе разом осветились все строения. Рев сирены разорвал ночную тишину.
Лучи прожекторов обшаривали берег, бетонную дорогу на Тзуматао, «фазаний» лес и снова возвращались к берегу.
Ослепительный свет одной прожекторной установки охватил широкий круг, в котором стояли японский полицейский и два солдата американской военной полиции. В центре круга на песке лежал убитый.
— Лейтенант О'Коннор, — шепнул солдат у прожектора. — Второй за неделю.
Таке Хирозе, приехавший на место происшествия, попросил отозвать людей, чтобы не затоптать следы. Ионсон, стоявший у машины с прожектором, тотчас распорядился прекратить самостоятельные поиски.
Инспектор зажег карманный фонарик и пошел по дюнам, освещая под ногами песок. Вскоре он натолкнулся на широкую полосу, такую же как и при первом убийстве. Преступник заметал след Широкая полоса привела к воде. На берег убийца мог возвратиться двумя путями: выйти подальше на каменном побережье или выбраться из воды у рыбачьего поселка. В обоих случаях след потерян.