Искатель. 1964. Выпуск №2
Шрифт:
Фашист снова поравнялся с самолетом Званцова. На этот раз он поднял большой палец — молодец, мол, живуч! Потом посмотрел на землю, пригрозил кулаком, стал опять заходить сзади, собираясь расстрелять горящий самолет.
В эту секунду Званцов обнаружил, что пламя исчезло. Он улыбнулся этой запоздалой попытке машины спастись.
Нет, не погулять, видно, на свадьбе Шумака с мамой Зиной. Интересно, достал Шумак картошки?
А снег серый. Бьется о фонарь, как пчелиный рой.
Инженер Глыбин, видно, еще ждет. Старик всегда ждет. Даже когда никакой
Сбоку снова появился истребитель. Званцов скосил глаза и обгоревшей перчаткой провел по лицу. Рядом летел «Як» — опаленный, прошитый пулями. В поврежденной обшивке, как ребра, торчали шпангоуты.
А пилот смеялся. На почерневшем лице поблескивал пот. Жестами он изобразил кувыркающегося фашиста, ткнул пальцем в свою грудь и выразительно стукнул кулаком по темени.
Справа пристроился другой «Як». На его стабилизаторе стояла цифра «12». Что-то знакомое мелькнуло в облике пилота, в белокурых волосах, выбившихся из-под шлема, в худом лице.
«Где же я встречал его? — подумал Званцов. — Да ведь это маркиз! Я видел его в сорок третьем. Еще подумал тогда: маркиз — это кличка. А оказалось — настоящий маркиз. Роллан де ля Пуап». [48]
Пуап, покачав головой, показал на штурмовик. Как бы сказал: «Скверно же ты выглядишь, друг, просто не знаю, как выпутаешься»…
Мотор трясся и чихал, выбрасывая последнее масло. Сейчас он остановится. Спастись можно, если прыгнуть с парашютом. Прыгать заказал тот фашист. От потери крови Званцов ослаб, даже пошевельнуться не смог, не то чтобы сбрасывать фонарь и выбираться из кабины.
48
За героизм, проявленный в боях с фашизмом, Роллан де ля Пуап был удостоен звания Героя Советского Союза.
А если садиться?
По земле синеватыми змейками разбегались окопы переднего края, тянулись противотанковые надолбы, островки искалеченных боями лесов.
«Попробую сесть».
Три самолета пронеслись низко над окопами. Никто не выстрелил. Видно, и та и другая стороны затаив дыхание следили за самолетом.
Самолеты едва не касались друг друга кончиками крыльев. С земли, наверное, казалось, что два истребителя и правда поддерживают штурмовик на своих плечах, как солдаты ведут после боя раненого товарища.
«Ил» дребезжал всеми заклепками. Мотор тянул из последних сил, оставляя коричневую полосу дыма.
Надолбы кончились. Открылось поле. Ровное поле, чудом уцелевшее от боев. Глухой толчок. Почему-то на приборной доске зажглись зеленые лампочки, хотя Званцов не выпускал шасси.
«Яки» низко пронеслись над затихшим штурмовиком. Летчики увидели, как побежали к самолету солдаты. Тогда они сделали еще один круг, покачали крыльями и ушли домой, Званцов по привычке взглянул на часы и отметил время. С момента взлета и до посадки они отсчитали двадцать восемь минут.
Двадцать восемь минут из сорока
Журнал «Вокруг света» и его «Искатель» — моя школа. В смысле серьезной литературной работы я пришел сюда первоклассником. Писал сначала очерки, потом первые рассказы о людях горячих военных лет, о людях мужества, находчивости, доброй солдатской дружбы.
Сейчас работаю над повестью о советских разведчиках.
Ричард КОННЕЛЛ
ЧЕТВЕРТАЯ СТЕПЕНЬ
— Врете!
Джон Деннетт пожал плечами.
— Я говорю правду, — вяло ответил он.
Мясистое, красное от гнева лицо полицейского капитана Беррэджа, казалось, наплывало на него.
— Даю вам еще одну возможность сознаться. Если не используете ее, я выколочу из вас правду!
На бледном лице Деннетта ничего не отразилось.
— Вы ничего от меня не добьетесь, капитан, кроме правды.
— Сделаю еще одну попытку. Слушайте! Где вы были в полночь на второе марта?
— Как бы часто вы ни повторяли своих вопросов, что бы вы со мной ни делали, я могу ответить только правду: я гулял один в Истмен-парке.
— Чушь! Вы были в лесу близ Колледж-хилл, и не один. Ну, быстро! Разве не так?
— Не так.
Капитан выхватил какой-то коричневый комок и сунул его под нос Деннетту:
— А это что?
Деннетт посмотрел на комок, потом на капитана.
— Это моя шляпа, — спокойно ответил он.
— Ага! — зарычал полицейский. — Наконец-то правда!
— Зачем же мне отрицать то, что есть?
— Еще бы отрицать! Внутри ваши инициалы…
— Что ж, по-вашему, это преступление — иметь старую коричневую шляпу?
— Заткнитесь! Здесь спрашиваю я! Я требую прямых ответов, без виляний. Где вы были в полночь на второе марта?
— В Истмен-парке. Гулял. Один.
Капитан громко засмеялся:
— Вот я вас и поймал! Попались, Деннетт! Вашу шляпу нашли в Колледж-хиллском лесу, неподалеку от тела Эстер Хексли!
Маленькие, пронзительные глазки капитана, глазки хищника, готового броситься на добычу, впились в лицо Деннетта.
— А теперь сознавайтесь! — прорычал Беррэдж. — Вы убили ее?
Деннетт не шелохнулся.
— Нет, — ответил он. — Не я.
— Деннетт! — капитан с трудом сдерживался. — Вы сознаетесь, не выходя из этой комнаты. Если не захотите, я вас заставлю. Есть способы заставить вас говорить. Понимаете?
— Это, кажется, называется «третья степень»?
— Называйте как угодно!