Искатель. 1969. Выпуск №2
Шрифт:
— Пятнадцать минут! — крикнул Ким Кайфер.
«Семьдесят пять долларов, — подумал я, — хоть бы еще пять минуток!»
Я снова уперся ногами в пол, а подбородком в лоб медведя и скрестил руки у него на загривке. И Бруин вдруг лег на пол, а я оказался тоже лежащим рядом с ним. Джонни Норрис бросился к нам, чтобы определить положение наших плеч. Эл приник к клетке и стал смотреть на нас сквозь прутья. А толпа начала так вопить, что чуть не сорвала тент. Бруин давил своей тяжестью на мою левую руку, а правой я обнимал его за шею, не отнимая подбородка от его темени. Так мы и лежали, прижавшись
— В чем тут загвоздка? — обратился рефери к Элу. — Пойди позови хозяина.
— А кто же будет следить за временем?
— Я, — сказал Джонни, и Эл ушел, протискиваясь через толпу.
— Рефери не может выполнять сразу две обязанности, — произнес высокий мужчина с усами, похожими на руль велосипеда.
В толпе опять раздались крики.
— Девятнадцать минут, — сказал Ким Кайфер.
— Без десяти секунд, — возразил Джонни Норрис.
— Кто говорил, что этот долговязый не умеет бороться? — спросил человек с большим кадыком. — Он еще положит медведя на обе лопатки!
Никто не знал того, а я знал, что Бруин готов теперь хоть целый день отдыхать так на полу, даже в крепком боксерском захвате.
Когда хозяин балагана Солвей Медоуз вбежал и увидел, заглянув в клетку, как мы лежали там рядышком, у него сделался такой кислый вид, точно он куснул недозрелую хурму.
— Двадцать минут! — крикнул Ким Кайфер.
— Что здесь происходит, Джонни? — сердито спросил Солвей Медоуз.
— Старик Бруин не может одолеть его…
— Бросьте вы болтать! — крикнул кто-то в толпе. — Этот долговязый сам сейчас одолеет медведя! Он борец хоть куда.
— Двадцать четыре минуты! — объявил Ким Кайфер.
— Долговязый говорил, что пробудет со старым Бруином пять минут, а может быть и подольше, — кричал высокий болельщик с похожими на руль усами, — а сделал куда больше, чем говорил!
— Двадцать пять минут! — воскликнул Кайфер.
И в этот момент медведь спокойно перевернулся на спину. В толпе поднялся неистовый шум: люди орали, визжали, свистели…
— Давайте счет, рефери! — требовали болельщики. — Бруин положен на обе лопатки!
Бруин даже не собирался вставать. Его огромная пасть была открыта так, что можно было сосчитать все его сверкающие белые зубы.
— Ты, наверно, применил какой-нибудь запрещенный прием? — крикнул Джонни Норрис.
— Нет, — едва переводя дух, ответил я. — Можете убедиться, что ваш медведь не ранен и не ушиблен. Он устал, но очень доволен.
— Это первый случай, чтобы кто-то поборол Бруина, — сказал Солвей Медоуз.
— Первый случай, чтобы кто-то пробыл с ним более двух минут, — заметил Эл.
Из-за криков публики трудно было расслышать, что еще они говорили. Джонни Норрис заставил Бруина покинуть мои объятия и сразу же убедился, что тот невредим: Бруин хлопнул его по голове с такой силой, что Джонни отлетел к противоположному концу клетки, споткнулся, помотал головой и, потанцевав на месте на дрожащих ногах, тяжело шлепнулся на пол.
— Ну что вы на это скажете! — удивился Эл.
— Вы видите, что я не причинил старичку Бруину никакого вреда! — сказал я Солвею Медоузу. — Но справиться с таким медведем нелегко!
— Двести двадцать пять долларов… — сказал человек
Солвей Медоуз вывел меня из клетки, а Эл при помощи кого-то еще вытащили оттуда Джонни, чтобы он мог отлежаться в более удобном месте.
— Вот так же старый Бруин расправился с Хоуком Уивером, — сказал, глядя на Джонни, высокий бородач. А усатый болельщик, веснушчатый человек с галстуком-«бабочкой» и многие другие окружили меня, подхватили к себе на плечи и торжественно вынесли из балагана. Меня пронесли по всей ярмарочной площади Лэндсбурга с ликующими выкриками: «Вот он, знаменитый борец! Он положил медведя на обе лопатки!»
И все смеялись, кричали и махали руками. Женщины подбрасывали вверх свои носовые платки. Я был героем в этот вечер, но никто не знал, как я этого добился. Мне уплатили деньги, но сказали, что медведь больше бороться не будет.
Я не рассказал никому, какого друга обрел в Бруине. Не рассказал также и о том, что у меня когда-то был ручной медведь на одном из полуостровов на Мичигане, где я пытался заняться рубкой леса. Поэтому я знал, что медведи очень любят, когда им почесывают между ушами или поглаживают живот.
Вероятно, я поступил не совсем честно, но ведь Молли и ребятишкам надо было есть! Я приласкал старого Бруина и за это обрел достаток.
Василий ЧИЧКОВ
ТРОЕ СПЕШАТ НА ВОЙНУ [1]
Мы получили бумажки, на которых были написаны наши фамилии и время увольнения в город.
1
Полностью повесть выйдет в свет отдельной книгой в издательстве «Детская литература».
Начистили сапоги и вышли на улицу.
— Может, такси возьмем? — небрежно сказал я Вовке.
— Аэростат не хочешь? — съязвил он и кивнул в сторону сквера, где, привязанный толстыми канатами к земле, тускло серебрился аэростат воздушного заграждения. — Нет, Коля, откуда же сейчас такси? Все, что может послужить фронту, уже давно только на него и работает. А вот трамвай пока, слава богу, транспорт сугубо мирный.