Искатель. 1970. Выпуск №5
Шрифт:
Глумов говорил, захлебываясь в словах и поминутно сбиваясь. Его даже подташнивало от страха.
Когда он наконец кончил, Лобанов сказал:
— Что ж. Тут, пожалуй, все ясно. Сейчас поедете в управление. Опознаете свой чемодан. Официально оформим ваши показания. Теперь последний вопрос. Кто сейчас находится у Нинель Даниловны?
— Двоюродный братец, — услужливо ответил Глумов. — Проездом он у нее.
— Как он выглядит?
— Ну, что вам сказать… — замялся Глумов. — Если откровенно… Только тет-а-тет… грубиян, невоспитанный. А на внешность… Ну, длинный. Прически нет никакой, даже небритый… Брови, знаете, черные, густые. А зовут его Иван. А уж выражается, ну до того некультурно. Я бы, знаете, такого к себе не посадил…
«Зато мы его к себе постараемся посадить», — усмехнувшись, подумал Лобанов.
К машине подошел сотрудник.
— Поедешь с этим гражданином, — сказал ему Лобанов. — В управление. Допрос. Опознание чемодана Трофимова. И сразу к дежурному прокурору. Ордер на обыск у гражданки Стуковой, — и тихо добавил: — У Стуковой Иван. Немедленно присылайте ребят.
— Слушаюсь, — кивнул тот.
Глумов побитой собачонкой выполз на тротуар, волоча за собой злосчастный чемодан, и засеменил рядом с сотрудником к стоявшей невдалеке машине.
— Заползай-ка вон туда, — сказал Лобанов своему водителю, указывая на темную подворотню возле дома напротив. — Нечего нам тут глаза мозолить. Да и обзор оттуда получше, — и добавил: — Только не сразу. Я тут пока обожду.
— Все понятно, Александр Матвеевич.
Машина рванулась вперед, промчалась до конца улицы, скрылась за углом, а оттуда уже спустя некоторое время медленно подъехала к дому напротив и задним ходом вползла в узкую и темную подворотню.
— Вот так, — удовлетворенно произнес Лобанов, издали следя за ней глазами. — Теперь будем смотреть в оба.
Он подошел к приоткрытой двери подъезда и чутко прислушался. Не уловив ни одного подозрительного звука, Лобанов осторожно двинулся дальше, перешел улицу и по противоположной ее стороне побрел к подворотне, где скрылась машина.
Усевшись возле водителя, он закурил, пряча сигарету в кулак, потом отдернул рукав и посмотрел на светящийся циферблат часов.
Так, десять минут двенадцатого. Вряд ли, конечно, Иван рискнет на ночь глядя выходить из дома. Да и куда ему идти? Он же понимает, что его ищут. Придется расставить ребят и ждать до утра. Идти к Стуковой сейчас бесполезно, она никому не откроет. А там прилетит Сергей. Собственно, он уже через час прилетит. Николай его встретит, отвезет в гостиницу. Пожалуй, надо будет и самому туда подъехать потом. Ребята, однако, что-то задерживаются.
Лобанов размышлял, не спуская глаз с дома десять напротив. Никто пока не вышел из подъезда, и никто туда не вошел.
А в окне Стуковой на четвертом этаже по-прежнему горел свет, за легкой шторой мелькнула чья-то тень и исчезла. Вот человек снова подошел к окну. Это она, Стукова. Тень исчезла. И снова появилась! Теперь это, кажется, не она. Да, да, это он! Отошел.
Лобанов насторожился. Что-то они там заволновались. С чего бы это? Может быть, они следили за Глумовым и видели… Нет. Из окна четвертого этажа подъезд не виден. И потом, они не гасили в комнате свет. Тогда чего они волнуются? Ну, положим, волноваться есть от чего. Ведь знает, что его ищут, по всему городу ищут. Вот и нет покоя, вот и мерещится всякое.
Надо ждать. А ребята все-таки задерживаются, Может быть, дежурная опергруппа выехала на какое-нибудь происшествие? Тогда плохо. Сотрудников придется вызывать из дому.
Пожалуй, надо стать в подъезде. Если он все-таки выйдет, сразу брать, чтобы не успел опомниться.
Лобанов расстегнул пальто, поправил кобуру пистолета под пиджаком и сказал водителю:
— Я буду там, — он кивнул на подъезд. — В случае чего поможешь мне. И не забудь, во дворе Андрей.
Он не успел еще выбраться из машины, как сразу произошло два события.
Из-за дальнего угла улицы неожиданно вынырнула машина. И в тот же момент из подъезда вышла женщина, но, заметив машину, тут же юркнула обратно. «Стукова! — пронеслось в голове у Лобанова. — Сейчас она увидит… Это же, наверное, ребята приехали…»
Машина, однако, спокойно проехала мимо и остановилась возле какого-то дома невдалеке.
Лобанов напряженно наблюдал, не рискуя появиться на улице: Стукова наверняка стоит в подъезде и тоже наблюдает. Но приехавшую машину она видеть не может.
Между тем оттуда вышли два человека — всего два! — о чем-то посовещались, затем пересекли улицу и двинулась в направлении дома, возле которого прятался со своей машиной Лобанов.
Он осторожно следил за ними, не выпуская из виду и подъезд дома напротив.
Люди приближались. Их темные силуэты проступали все четче, все яснее. Люди шли и о чем-то негромко беседовали.
Лобанова охватила досада. Нет, это были не его ребята, это были совсем другие, совсем посторонние люди. Хотя…
И тут же теплая, волна внезапно поднялась в груди, и Лобанов чуть не бросился навстречу им. Усилием воли он заставил себя остаться на месте, даже еще плотнее прижаться к шершавой, холодной стене дома.
И только когда люди почти поравнялись с темной подворотней, Лобанов негромко окликнул:
— Сергей!..
— Я, я… Салют… — не поворачивая головы, тихо ответил, проходя мимо, один из людей. — Не высовывайся. Там женщина какая-то в подъезде.
— Это Стукова…
— Мы так и подумали. Я к тебе сейчас…
Они уже прошли подворотню, Коршунов и Храмов. И Лобанов не расслышал последних слов друга. И еще очень громко, просто оглушительно билось сердце.
Лобанов только видел, как темные силуэты вдруг разделились. Один пропал, другой пересек улицу. «Николай», — догадался Лобанов.
Храмов теперь осторожно приближался к подъезду напротив, вот он замер в двух шагах от него, прислушался…
И в этот момент кто-то крепко обхватил Лобанова сзади за плечи.
— Ну, вот и я, — сказал Коршунов, выпуская друга из объятий. — Прямо с неба на вас свалился.