Искатель. 1970. Выпуск №5
Шрифт:
На площадке второго этажа к ней метнулась молоденькая сестра:
— Наталья Михайловна, скорее! С Кузьминым плохо. Сердце… Мне кажется, опять спазм…
Теперь они обе бежали уже по коридору, и Наташа никак не могла попасть в рукав халата.
— Мы даже звонили вам в горздрав. Но вы ушли…
— Что ж, тут врачей нет?
— Он требует вас…
И вот началась знакомая, напряженная суета вокруг больного, уколы, кислородные подушки, компрессы, горчичники. А рядом встревоженные, страдальческие лица его соседей, их тоже надо успокоить. И наконец облегчение и безмерная усталость. Наташа еле дошла до ординаторской. Только бы не повторился приступ, только бы спокойно прошла ночь.
Наташа посмотрела на часы. Боже мой, шестой час! Вовка уже ждет. И еще магазины. Превозмогая усталость, она торопливо написала новые назначения в историю болезни Кузьмина, потом подробно проинструктировала ночную сестру, она ведь новенькая, она может напутать, растеряться. Ох, как страшно ее оставлять на эту ночь!
Но тут зашла Вера Евграфовна и ворчливо сказала:
— Сама останусь. Нешто можно? А ты иди, — обратилась она к Наташе. — Иди, иди, Вовка-то небось заждался. Без тебя управимся.
Она просто чудо, эта Вера Евграфовна, и со всеми на «ты», и никто, конечно, не обижается.
Наташа обняла старуху за плечи, чмокнула в седой висок.
— Я побежала. Только вы мне позвоните, если что-нибудь случится. И ночью звоните. Вовка очень крепко спит. Обязательно позвоните. Я приеду.
— Ну, беги, беги уж, — с напускной суровостью проворчала Вера Евграфовна. — Ничего такого, бог даст, не случится.
Ой, какое счастье, что Вера Евграфовна осталась!
Уже совсем стемнело, когда Наташа выбежала из больницы. Нет, в магазин она уже не успеет, магазин потом, сейчас надо за Вовкой. Бедненький, он, наверное, заждался ее и, конечно, уже оделся и вспотеет. И другие дети уже ушли…
Когда Наташа подбежала к остановке автобуса, по тротуару уже вытянулась длинная очередь. Подавляя отчаяние, Наташа пристроилась к ее концу.
И тут вдруг произошло чудо. Возле Наташи неожиданно остановилась зеленая «Волга», шофер приоткрыл дверцу и весело сказал:
— Можно вас подвезти, доктор?
Наташа с удивлением посмотрела на молодое, улыбающееся, совершенно незнакомое лицо.
— Не узнаете? — засмеялся тот. — А ведь мы с Александром Матвеевичем вас сегодня в горздрав возили.
Боже мой, ну конечно! Как Наташа его не узнала.
— Спасибо, спасибо. Я так спешу.
Трогая машину, шофер весело объявил:
— Вы теперь вроде как наша. Так что извините.
Хорошо, что в машине было темно и он не заметил, что Наташа смутилась и даже, кажется, покраснела.
Около детского сада он притормозил и сказал:
— Давайте вашего молодца, я вас домой доставлю.
— Ой, что вы! — воскликнула Наташа. — Не надо. Мы теперь сами. И так ужасно неудобно, что я вас затруднила.
— Так у меня еще двадцать минут. Александр Матвеевич велел к шести быть. Я ему доложу, он только доволен будет. Знаете, какой это человек? Поискать.
Наташа невольно улыбнулась.
— Ну хорошо. Мы сейчас.
И она побежала через садик к двери с зеленой табличкой.
Через минуту Вовка, укутанный шарфом чуть не до носа, важно сопя, взгромоздился на переднее сиденье и с любопытством огляделся..
Когда машина тронулась, он оттянул вниз шарф и строго спросил:
— Это чья, а?
— Одного начальника милиции, — в тон ему ответил шофер.
— Хорошего?
— Ого, еще какого хорошего. Поискать.
Шофер, оглянувшись, весело подмигнул Наташе.
— А чего он сейчас делает? — продолжал допытываться Вовка.
— Он, брат, одну сложную операцию проворачивает. Хорошо, если к утру управимся, — серьезно ответил шофер и добавил, обращаясь уже к Наташе: — Начальство даже сегодня из Москвы прилетает, друг его. Скоро встречать поедем.
— И… опасная операция? — робко спросила Наташа.
— Все может быть, — вздохнул тот. — Может, еще кого к вам в больницу привезем.
«Это ужасно, ужасно, — подумала Наташа. — Только бы ничего не случилось… с ними».
— А сегодня, когда мы гуляли, ко мне один здоровенный детина подошел из второго класса… — начал рассказывать Вовка.
Около дома Наташа с сыном вышли и направились в магазин неподалеку.
…Вовка уже сидел за ужином и Наташа стелила ему постель, когда в передней раздался звонок.
Наташа кинулась открывать, ей почему-то вдруг стало страшно.
На пороге стояла высокая, худенькая девочка с рыжеватой косой, перекинутой через плечо. Глаза ее были красны от слез. Рукой она прижимала к себе пальто.
— Это ты, Валечка, — с облегчением сказала Наташа. — Ну, заходи же. Что с тобой?
Она только сейчас заметила ее заплаканные глаза.
— Тетя Наташа, — решительно сказала девочка, прикрывая за собой дверь. — Я ухожу из дому. Я уже взрослая и больше жить с мамой не буду.
— Ты с ума сошла! — всплеснула руками Наташа. — А ну идем. Сейчас уложу Вовку, и ты мне все расскажешь. Повесь пальто.
Вовку, однако, уложить спать было не так-то просто. Он выдумывал одну причину за другой, чтобы оттянуть этот неприятный момент. Он требовал, чтобы помазали йодом какую-то невидимую царапину на коленке, потом у него начинал болеть живот, который прошел только после конфеты, потом Вовка вспомнил, что не почистил зубы, потом — что ему надо приготовить на завтра цветные карандаши, последним было условие дать ему в постель яблоко и мохнатого любимого мишку. Наконец он угомонился.
Наташа, облегченно вздохнув, сказала Вале: