Искатель. 1970. Выпуск №5

Адамов Аркадий Григорьевич

Прибывшему из Бостона руководителю полиции штата капитану Уильяму Проктору передали подобранные Джимми Востоком на месте происшествия стреляные гильзы. Их было четыре. Потом принесли кепку, подобранную одним из рабочих обувной фабрики, который выбежал на улицу сразу после отъезда автомобиля.

О том, что касалось внешности бандитов, сведения, полученные полицией от очевидцев, были крайне противоречивы. Одни утверждали, что стреляли двое смуглолицых людей крепкого телосложения, в синих костюмах; другие утверждали, что лица налетчиков были бледные, а костюмы на них были коричневые, серые, черные. Число выстрелов колебалось в разных показаниях от восьми до тридцати. Но в одном сходились почти все свидетели: был прогулочный автомобиль, в нем сидели пятеро мужчин, водитель был рыжеволосый, с

болезненным, желтоватым лицом, а те двое, которые все начали, были низкорослыми, с чисто бритыми лицами. По мнению детективов Бостонского отдела министерства юстиции и агентов Пинкертона, налетчиками были гангстеры-профессионалы — только они могли так тщательно подготовить и провести всю операцию.

Когда в субботу в окружном суде в Куинси судья Альберт Эвери заслушал показания свидетелей по делу об убийстве Парментера и Берарделли и ограблении компании «Слэтер и Моррилл», он никак не мог решить, чему же отдать предпочтение и какие показания больше заслуживают внимания. Леванж, смотритель железнодорожного переезда в Саут-Брейнтри, показал, что водитель машины гангстеров был «крепкого телосложения, с темно-коричневыми усами, в мягкой шляпе и коричневом пальто». Все остальные свидетели, вызванные в суд, описали его иначе: тщедушный, рыжеволосый человек, с гладкой желтоватой кожей лица.

Несколько десятков фотографий известных полиции гангстеров были доставлены из Бостона. 23 апреля в кабинете капитана Проктора группе свидетелей дали ознакомиться с этими фотоснимками. Восток, Мэри Сплейн и несколько других, свидетелей выбрали одну и ту же: карточку Энтони Пальмизано, участника недавнего ограбления одного из нью-йоркских банков. Однако все это многообещающие опознания ничего не дали для следствия — выяснилось, что еще в январе Пальмизано был арестован в Буффало и с тех пор находится в тюрьме.

ПРОКЛЯТЫЕ ДАГО [2]

В то время как в Саут-Брейнтри происходили эти трагические события, шеф полиции соседнего городка Бриджуотера помогал иммиграционной службе в поисках проживавшего на его территории итальянца Ферруччио Коаччи. За два года до этого Стюарт сам арестовал Коаччи по обвинению в распространении «литературы, оправдывающей свержение законного правительства», вместе с шестью другими итальянцами. Иммиграционная служба предупредила их о том, что как только в силу войдет принятый в 1918 году закон о депортации, их вышлют из США. Потом всех семерых отпустили под залог в тысячу долларов за каждого. В ожидании предписания о высылке Коаччи жил в Уэст-Бриджуотере и работал на фабрике «Слэтер и Моррилл» в Саут-Брейнтри. В первых — числах апреля, получив предписание явиться 15 апреля на иммиграционную станцию в Бостоне, Коаччи взял расчет.

2

Даго — презрительная кличка эмигрантов в США.

Однако 15 апреля Коаччи на иммиграционную станцию не явился. Утром 16-го он позвонил в Бостон инспектору и сообщил, что его жена больна и, как только она поправится, он незамедлительно явится на станцию, В свою очередь, инспектор позвонил Стюарту в Бриджуотер и предложил вместе с ним заехать вечером того же дня к Коаччи домой. Но в этот вечер Стюарт был занят на репетиции в местной любительской студии, и вместо него с инспектором к Коаччи отправился его помощник.

Инспектор предложил Коаччи отложить депортацию на неделю, но тот отказался, заявив, что хочет уехать с первым же пароходом, так как получил из Италии сообщение о болезни отца.

Освободившись после репетиции, Стюарт по дороге домой заехал к себе в штаб-квартиру. Существенных происшествий за время его отсутствия не произошло. Он поговорил со своим помощником о вчерашнем случае в соседнем Саут-Брейнтри и собрался уходить. Он уже был в дверях, когда помощник, вспомнив о своем посещении Коаччи, рассказал, что тот вместе с инспектором отправился в Бостон, и под конец своего рассказа прибавил:

— Жулик этот проклятый даго. Ничего с его женой не было.

Возвращаясь домой по аллее под старыми вязами, Стюарт поймал себя на том, что повторяет

мысленно эти слова своего помощника, И неожиданно для самого себя он вспомнил, что в декабре у него были подозрения, будто к попытке ограбления кассира компании «Л. К. Уайт» причастны какие-то анархисты.

Дома он просмотрел свое досье по декабрьскому происшествию. Нашел донесение осведомителя Бюро расследований, в котором упоминались анархисты. С обратной стороны листа, на котором это донесение было переписано, стояли пометки о результатах его проверки — там содержалось предположение одного опрошенного итальянца из Брайтона, что где-то поблизости от Бриджустера живет группа анархистов. Прямого отношения к делу это не имело; Стюарт тогда записал то, что говорил итальянец, просто на всякий случай, по старой привычке полицейского не полагаться на свою памяти. Сейчас, прочитав запись и сообразив, что она, вероятно, относится к Коаччи — единственному анархисту, о котором он знал в своей округе, Стюарт задумался. Если 15 апреля Коаччи не явился на иммиграционную станцию и жена его не была больна, то где он в это время был? Может быть, в Саут-Брейнтри?

Во всей истории дальнейшего расследования преступлений в Бриджуотере и Саут-Брейнтри это предположение Майкла Стюарта сыграло довольно важную роль. Уже в самом скором времени выяснилось, что оно имеет существенные преимущества перед другими версиями относительно участников обоих преступлений. Но все это выяснилось несколькими днями позднее, после того, как был найден автомобиль — прогулочный «бьюик» темного цвета, которым пользовались гангстеры в Саут-Брейнтри. Его обнаружили в перелеске, менее чем в двух милях от дома, в котором жил Коаччи. Выяснилось, что это тот самый «бьюик», о пропаже которого сообщал пинкертоновскйй агент Геллиер. А номерные знаки 49783 принадлежали жителю того же городка, откуда был угнан «бьюик», и были украдены с машины владельца еще в январе.

Еще в декабре все говорило за то, что эта машина была использована гангстерами в Бриджуотере. Теперь стало ясно, что она была использована и в Саут-Брейнтри. И номерные знаки, замеченные на ней в обоих случаях, были похищены в одном и том же районе. Все эти подробности подтверждали предположение Стюарта. Оставалось его проверить. Проще всего было бы попробовать выяснить все у Коаччи, но тот в это время уже покинул США и плыл в Италию. Правда, вместе с ним в том же доме жил еще один итальянец, некий молодой человек по имени Марио Бода. Когда-то вместе со своим братом он держал химчистку в окрестностях Бриджуотера, но после введения «сухого закона» полиция начала подозревать его в бутлегерстве. И хотя это было лишь подозрение, полиция давно приглядывалась к этому молодому итальянцу: в сообщениях осведомителей ФБР он упоминался как распространитель радикальной литературы среди итальянского населения восточной части штата Массачусетс.

Всего этого было достаточно для того, чтобы Майкл Стюарт решил им заняться.

Переговорив по телефону с инспектором Броул Лардом, Стюард договорился вместе с ним съездить в дом Коаччи.

В четверг в полдень они подъехали к одинокому домику на окраине Уэст-Бриджуотера. Перед ним на лужайке росла суковатая, кривая яблоня. Сбоку виднелся сарай, окна которого были забиты фанерой. Стюарт несколько раз громко постучал в дверь. Когда она открылась, на пороге показался коренастый темноволосый молодой человек в жилете; Стюарт и Броуллард представились как сотрудники иммиграционной службы и объяснили, что им нужна фотокарточка Коаччи. Молодой человек — это был Майкл (Марио) Бода ответил, что Коаччи посылал в иммиграционную службу две фотографии. Стюарт, заранее подготовившийся к разговору, заметил, что одна из фотографий затерялась и теперь срочно нужна другая. Бода неохотно впустил Стюарта и Броулларда в дом. Вместе они принялись за поиски фотографии. В одном из ящиков старого комода Стюарт обнаружил рекламу револьвера марки «сэйвидж» и спросил молодого человека, был ли у Коаччи револьвер. Бода ответил утвердительно. После долгих, но безуспешных поисков Стюарт выяснил, что у Бода тоже есть револьвер — автоматический испанский револьвер. Три патрона, которые находились в его обойме, все были разных марок, но американского производства. Больше ничего в доме узнать не удалось.