Искатель. 1970. Выпуск №5
Шрифт:
Тем временам Стюарт и Кацман возили закованного в наручники Орчиани по свидетелям. Когда ему сделали очную ставку с Сакко и Ванцетти, он со смехом объявил, что обоих видит впервые. Владелец гаража в Нидхеме его не опознал. В Брейнтри трое свидетелей опознали в нем одного из гангстеров. В Бриджуотере Хардинг был абсолютно уверен, что видел его среди бандитов во время налета 24 декабря 1919 года.
Бостонская газета «Ивнинг глоб» вечером 6 мая в нескольких маленьких абзацах сообщила, что «Берт Ванцетти, 32 года, из Плимута и Майк Сакко, 34, из С. Стаутона предстали сегодня перед полицейским судом в Броктоне по обвинению в незаконном ношении оружия». В последнем абзаце этого сообщения говорилось, что свидетель, имя которого не названо, почти уверен в том, что один из этих людей сидел за
ГАМБИТ
Уверенного опознания, произведенного Хардингом, было вполне достаточно для того, чтобы Майкл Стюарт передал Ванцетти в полицейский суд Броктона. 11 мая он представил в суд свои выводы о том, что Ванцетти, «будучи вооружен, совершил нападение на Альфреда Кокса 24 декабря 1919 года». К великому сожалению Стюарта, в тот же день он узнал, что у другого подозреваемого — Орчиани — совершенно неопровержимое алиби: и 24 декабря и 15 апреля он находился на работе, так, по крайней мере, свидетельствовала его личная карточка на фабрике. Орчиани отпустили. А Ванцетти 18 мая предстал перед судьей в Броктоне. На основании показаний Кокса, Боулса и Хардинга (Грэйвс к тому времени умер), а также новой свидетельницы обвинения — Георгины Брукс, — против него были выдвинуты два обвинения: нападение с намерением ограбления и нападение с целью убийства. В ходе судебного разбирательства выяснились интересные особенности показаний свидетелей обвинения. Если при опознании Боулс и Кокс сомневались, то теперь их суждения стали куда более определенными.
— Я уверен, что это тот человек, которого я видел в то утро с ружьем, — заявил Боулс в суде.
Кокс (при перекрестном допросе):
— Я не совсем уверен, хотя думаю, что он достаточно похож, чтобы быть тем человеком.
Георгина Брукс, по ее словам, видела Ванцетти за рулем автомобиля бандитов, когда он остановился, наехав на тротуар.
— Я абсолютно уверена в этом, — заявила она на предварительном слушании в Броктоне.
Защитник Ванцетти Джон Вахи (в будущем — партнер юридической фирмы Кацмана) даже не позаботился о том, чтобы в предварительном слушании участвовали свидетели защиты. Судья принял решение передать дело на рассмотрение суда присяжных, который назначил на 22 июня. Помощник прокурора Кацмана — Кэйн сообщил суду, что обвинение может представить свидетелей, которые опознали Ванцетти как участника убийств в Саут-Брейнтри, и на этом основании судья отказал обвиняемому в освобождении до суда под залог и отправил его в окружную тюрьму Плимута. Сакко, против которого в полицейском суде било выдвинуто обвинение в преднамеренном убийстве, был помещен в тюрьму города Дэдхема.
22 июня на втором этаже кирпичного здания суда в Плимуте начался суд над Ванцетти. Обвинение было представлено Кацманом и его помощником Кэйном, Защищали Ванцетти Вахи и Грэхем — защитник Сакко, — еще до начала суда убедившие Ванцетти в том, что при его политических взглядах ему не следует самому выступать со свидетельскими показаниями. «Ведь если вы будете объяснять такие вещи, как социализм, коммунизм или большевизм, невежественным, консервативным присяжным, — убеждал Ванцетти Вахи, — они прямиком упрячут вас за решетку».
Председательствовал судья Уэбстер Тейер.
Хотя судье Тейеру не было еще шестидесяти трех лет, выглядел он на все девяносто. Маленький, сухонький, с неожиданным для его дряблого лица орлиным носом, над которым громоздилось пенсне, с седыми, ровно подстриженными усами, судья Уэбстер Тейер, подобно многим малорослым людям, был тщеславен. Назначение на пост судьи в Плимуте Тейер получил в 1917 году из рук тогдашнего губернатора штата Массачусетс Самуэля Макколла, его однокашника по Дартсмуту. В годы студенчества Бобби Тейер был больше известен своими успехами в легкой атлетике, нежели в учебе. Он три года капитанствовал в университетской бейсбольной команде — первой команде в Дартсмуте. После окончания учебы Тейер даже собирался стать профессиональным бейсболистом, но раздумал и вернулся в свой родной городок, где занимался юриспруденцией, возглавлял местный спортивный союз, удачно женился и даже стал олдерменом. Самым большим своим несчастьем, кроме маленького
Судебная процедура была одной и той же в каждый день процесса. Из тюрьмы привозили Ванцетти в наручниках и помещали на скамью подсудимых в зарешеченную клетку. Там его освобождали от наручников, и защитники подходили к нему для консультаций. В зале появлялись Кацман и Кэйн, они дружески раскланивались с защитниками. Потом все ждали несколько минут, пока не появлялся судья Тейер, сознательно оттягивавший момент своего появления. Он выходил в черной мантии, внутренне удовлетворенный тем, что весь зал стоя, хотя и немного в нем народу, ждет, пока он усядется на свое место.
Потом раздавалось традиционное:
«Слушайте все, слушайте! Все, у кого есть дело к их чести судьям, заседающим ныне в Плимуте в пределах и для округа Плимут, подходите ближе, слушайте, и вы сами будете услышаны. Боже, храни Содружество Массачусетс!»
Перед обвинением стояла цель — добиться осуждения Ванцетти, чтобы в процессе по делу в Брейнтри он фигурировал уже в качестве разоблаченного преступника. Этот факт, по мнению Кацмана, мог оказать решающее влияние на присяжных, которым предстоит выслушать абсолютно противоречивые сведения обвинения и защиты. Плимутский суд Кацман решил провести быстро, так как показания свидетелей защиты уже были полностью подготовлены. И все же некоторые накладки в этих показаниях должны были заставить защиту отнестись к делу с большей осторожностью.
В суде свидетель Кокс полностью отверг свои первоначальные показания во время опознания Ванцетти. И все же Кацман, хотя и добился от Кокса, что тот показал в суде: «Я не утверждаю, но чувствую уверенность, что это тот человек», — не был доволен таким показанием. Зато он полностью разделял мнение Стюарта о высоких свидетельских способностях Хардинга: отбросив свои первоначальные утверждения, Хардинг без тени смущения заявил, что машина была марки «бьюик», стриженые усики бандита превратились в «густые, свисающие черные усы» Ванцетти, «слегка подправленные». 24 декабря, описывая гангстера под свежим впечатлением увиденного, Хардинг говорил: «Худощавый, рост 170–175 сантиметров, в длинном черном пальто и шляпе-«дерби». В суде, ровно шесть месяцев спустя, Хардинг изумил немногочисленных посетителей тем, что подробно описал внешность Ванцетти, словно пересказывал полицейский словесный портрет: «В длинном пальто без шляпы, высокий лоб, короткие волосы, полноватый, я бы сказал, широкие скулы, широкое лицо, довольно неприветливое, и голова округлая, как пуля».
Миссис Брукс продолжала утверждать в суде, что видела Ванцетти за рулем автомобиля. Вахи во время перекрестного допроса установил, что, когда раздались выстрелы, миссис Брукс находилась в здании железнодорожной станции, а оттуда невозможно было увидеть стрельбу, хотя женщина и утверждает, что все отлично видела. Миссис Брукс смутилась, но Вахи почему-то не стал ее дальше расспрашивать. И еще один важный факт ускользнул от внимания защиты: Ванцетти не умел водить автомобиль.
На подмогу миссис Брукс обвинение вызвало разносчика газет, который заявил, что видел с расстояния в сорок пять метров, как человек с темными усами вылез из прогулочного автомобиля и выстрелил из ружья в «форд».
— Это тот, которого я видел, — сказал он, указывая на Ванцетти. — А по тому, как он бежал, я узнал, что это иностранец.
Вахи попробовал высмеять показания разносчика газет, указывая, что если верить ему, то итальянцы бегают не так, как американцы или русские, но мальчишка твердо стоял на своем.
Настала очередь эксперта. Капитан Уильям Проктор, выступив в качестве эксперта по баллистике, утверждал, что гильза «винчестер» двенадцатого калибра, найденная в водосточной канаве на Броуд-стрит, вблизи места преступления, является идентичной тем, что были отобраны у Ванцетти при обыске в Броктоне. Вахи резонно пытался возразить, что гильзу мог обронить на улице любой проходивший по ней охотник, но тут вмешался судья Тейер и отверг возражение защитника. Гильза была принята в качестве вещественного доказательства и передана присяжным.