Искатель. 1977. Выпуск №6
Шрифт:
— И как же выглядит эта протоформа? — с интересом спросил Аргонян.
Лорка засмеялся.
— Ты слишком многого от меня хочешь. Я ведь не кикианин.
Щуря свои черные глазки, Аргонян покачал в воздухе поднятым пальцем.
— Ты не крути! Я тебя знаю — не поверю, чтобы у тебя не было каких-то предположений.
Немного поколебавшись, Лорка рассказал ему о встрече с шаровой молнией и о своих разговорах по этому поводу с Игорем Дюком. К его удивлению, Аргонян отнесся к рассказу очень серьезно.
— Скажу тебе по секрету, — хмуро сказал Гаспар Тагорович, — мне как-то докладывали о появлении шаровой молнии в районе космодрома. Но я их высмеял. Шаровая молния на Плутоне? Бред!
Приглядываясь к Аргоняну, Лорка счел нужным оговориться:
— Я вовсе не убежден в истинности своих предположений, Гаспар Тагорович. Просто страхуюсь, чтобы избежать маловероятного.
— Это ты молодец, — уважительно одобрил Гаспар Тагорович. — Командир! А я вот не подстраховался.
Аргонян шумно вздохнул и, словно осуждая самого себя, покачал головой.
— Плохо, очень плохо. И знаешь, что плохо, Федя? То, что животные — это не люди. И по этой самой печальной причине их никто серьезно не учитывает даже на Плутоне. Ты хоть знаешь, что у нас есть зоопарк?
— Да, бывал как-то.
— Бывал, — презрительно процедил Аргонян. — Это наша гордость! Все, как у настоящих людей. Ты это должен хорошенько понять.
Он погрустнел и неохотно добавил:
— Конечно, всяких тигров, крокодилов и бегемотов мы не держим. Хлопотно! Все-таки Плутон, а не Копакабана. Но симпатичных птичек и зверюшек у нас немало. Даже еноты есть.
— Почему даже?
— А потому, что лапка у них как рука, — Аргонян для наглядности растопырил свою мясистую пятерню и пошевелил пальцами. — Смышленые, подлецы! Несколько раз умудрялись открыть запор. И разбегались! Хорошо помню, что последний раз это случилось как раз накануне угона «Вихря». Понимаешь ситуацию?
— Понимаю, — серьезно сказал Лорка. — Придется тебе, Гаспар Тагорович, произвести всеплутонную перепись зверей и птиц.
— Придется. Я же все время твержу, что бюрократия — это не только беда, но и благо!
Он присмотрелся к Лорке и тяжело поднялся из-за стола, понял, что тот засиделся и начинает нервничать — впереди ведь не что-нибудь, а старт в дальний космос!
— Будем прощаться, Федя.
Приобняв Лорку за плечи, он повел его к двери, но, войдя в полосу нежного света далекого солнца, приостановился, полез в карман и достал брелок с часами.
— Держи. Показывают не только часы, но и день, и месяц, и год. Без этого у нас на Плутоне совсем запутаться можно. Учти, это не просто часы, а талисман, приносящий счастье. Помнишь, я чудом уцелел при аварии вездехода? С тех пор всегда ношу его с собой.
— Спасибо, — Лорка взвесил брелок на ладони и положил в нагрудный карман. — Ты веришь в талисманы, Гаспар Тагорович?
Аргонян засмеялся.
— Ишь ты! Что я тебе, неандерталец или монах? Как это ты очень мудро говорил? Просто страхуюсь на всякий случай. — Он доверительно понизил голос. — Очень давно жил на свете такой ученый — Нильс Бор. Он собирал на счастье не то копыта, не то подковы, что-то в этом роде. Его спросили, неужели он серьезно верит, что эти штуки приносят счастье. «Нет, — сказал Нильс Бор, — конечно, не верю. Но знаете, говорят, что они приносят счастье даже тем, кто в это не верит!» — И Аргонян расхохотался. Возле самой двери он опять задержался. — Возвращайся, буду встречать тебя, Федя…
Рудольфе Перес ВАЛЕРО (Куба)
НЕ ВРЕМЯ ДЛЯ ЦЕРЕМОНИЙ [1]
Преступление в старинном особняке, в котором помещался Департамент нефтедобычи, было совершено между одиннадцатью и двенадцатью часами вечера. Убиты сторож и собака, находившаяся в это время с ним. Вторая же собака, охранявшая сад, была оглушена страшным ударом по голове. Свидетелей происшедшего не было, и только Хорхе, проходивший в это время мимо особняка, нашел в пыли дороги небольшую скульптуру, которая, как определили специалисты, относилась к ацтекской культуре.
Кто убил сторожа? С какой целью? Следов борьбы не обнаружено, но один из шкафов оказался взломанным, и из него была похищена папка с технической документацией на нефтяную скважину. Попытка вредительства? Эти и другие вопросы встали перед молодыми следователями, ведущими дело об убийстве.
Тщательные поиски приводят в дом родственников Ансельмо Молины…
1
Окончание. Начало в предыдущем выпуске «Искателя».
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
КАЖДОМУ СВОЕ
День просыпался в томной неге. Солнце преодолело уже робкое сопротивление предрассветной прохлады, а обессиленное море тихо дремало после бессонной ночи, когда оно яростно и безостановочно наносило могучие удары по берегу. Сейчас море лишь изредка закипало, бросая на земную твердь — словно для разминки — одинокую волну.
Час тому назад, проезжая в служебной машине по гаванской набережной, Сарриа видел куски дерева и другие обломки, выброшенные морем. Теперь он вспомнил, как вынужден был молниеносно поднять окошко, чтобы его не обрызгала шальная волна.
Накануне весь вечер и часть ночи они посвятили наведению справок о родственниках Ансельмо Молины, проживающих на Кубе. Оказывается, у Ансельмо был брат по имени Антонио, который после смерти оставил вдову с двумя сыновьями. Все трое жили в просторном особняке на Ведадо; в прежние времена этот дом служил для Антонио конторой, где он занимался всякого рода бизнесом, чаще всего неудачно.
В гостиной этого дома и сидел сейчас лейтенант Сарриа. Это была слегка затемненная комната с высоким потолком, как и во всех зданиях постройки двадцатых годов. На одной из стен висел портрет приятного на вид мужчины лет пятидесяти, а под ним — маленькая керамическая вазочка с давно увядшими цветами. С противоположной стены на Сарриа смотрели фотографии двух молодых людей, обрамленные в золоченую рамку: юноша в манерной позе и девушка, склонившаяся над клавиатурой какого-то старинного фортепьяно. На задней же стене комнаты, там, где была дверь, ведшая во внутренние покои, можно было видеть нескольких диких уток, взлетавших среди лилий и похожих, как две капли воды, на сотни других уток в кубинских домах.