Искатель. 1977. Выпуск №6
Шрифт:
— Откуда вы только что приехали? — ответил младший лейтенант вопросом на вопрос.
— Я?… Я был на… Что ты хочешь этим сказать?
— Что вы меньше часа назад находились в таком месте, где при известной ловкости и осторожности можно вполне раздобыть непригодный динамитный патрон. Особенно если ты инженер.
— Ты связываешь Вальдо с… — показал головой Сарриа.
— Я связываю Вальдо, его ложь насчет отца, его сомнительное алиби, телефонный звонок к нему, отметку в газете и те безусловные возможности, которые он имеет, чтобы достать динамит.
— Нет, пожалуй, нет, — медленно ответил лейтенант. — И к тому же он у тебя был на прицеле.
— Да, но сейчас я предпочел бы, чтобы он был здесь.
Уже в дверях их остановил телефон, звеневший пронзительно и настырно. Лейтенант вернулся к письменному столу, снял трубку:
— Слушаю! Да, говорит Сарриа. Молина? Разумеется, меня интересует. Говори… В церкви? — Он сделал Эрнандесу знак рукой, чтобы обождал. — Хорошо… Дай мне адрес реставратора. Что еще?… Женщина… Молодая или старая?… Да, понятно… Все, что будет иметь отношение к семейству Молины, обязательно мне сообщай. Я больше чем уверен, что это преступление в Департаменте нефтедобычи так или иначе связано с ними. До скорого.
— Что произошло? — спросил младший лейтенант, услыхав фамилию Молина.
— Я, правда, не знаю в точности, насколько сопричастно это с нашим делом, но что сопричастно — даю голову на отсечение. А вообще-то… Понимаешь, накануне того дня, когда было совершено преступление, двое мужчин разбили скульптурный образ испанской Святой девы в доме одного реставратора, которому эту скульптуру передал священник.
Священник же и заявил в полицию о случившемся. Он пояснил, что к нему в церковь позвонила какая-то женщина и поинтересовалась этим образом, сославшись на то, что должна исполнить обет. Священник сообщил ей, где находится эта скульптура, и только позже сообразил, что с ним говорили измененным голосом: ему и впрямь показалось странным, что он не мог определить, принадлежит этот голос молодой женщине или старой.
— А при чем тут семейство Молины?
— При том, что падре весьма огорчен, ибо Святую деву ему вручил лично Ансельмо Молина в шестидесятом году. Он отдал ее священнику на сохранение.
Эрнандес присвистнул от удивления.
— Тот фант, что Ансельмо вручил священнику Святую деву в шестидесятом году, не кажется мне чем-то из ряда вон выходящим; другие эмигранты поступали точно так же.
Но то, что тринадцать лет спустя какие-то двое совершили наскок на нее именно накануне того дня, когда в бывшем особняке семейства Молины произошло убийство, является знаменательным совпадением… слишком знаменательным, чтобы оставить его без внимания. Я поехал к этому скульптору, а ты займись Вальдо.
— А кто же второй? — спросил Эрнандес уже в коридоре.
— О ком ты?
— Святая дева дала знать, что этих проходимцев было двое.
— Ах вот ты о чем. Но их было трое, — уточнил Сарриа. — О женщине забыл? А я все думаю…
— О невесте инженера?
— Да, — признался лейтенант. — Теперь остается определить второго мужчину.
— Это было ужасно! Ужасно! — размахивал руками скульптор-реставратор.
Они с Сарриа стояли в помещении, которое раньше служило гостиной типичного дома в Лоутоне. Мебели не было. В этом помещении, превращенном в мастерскую, были только два длинных стола, заставленных бесчисленным множеством разнообразных предметов — от керамических кофейных сервизов до всякого рода картин, были здесь и деревянные резные изделия — лодки, украшенные бычьими рогами, пепельницы. Вдоль двух стен красовались гипсовые алтари — некоторые еще недокрашенные, а в углу, образованном этими стенами, стоял на костылях Святой Лазарь, в то время как собаки слизывали с его ран красную краску.
— Никогда не представлял себе, что могут быть такие… такие страшные люди! — который раз повторял реставратор, а Сарриа, глядя на него, почему-то вспоминал Консуэло Родригес с ее недостающим зубом… хотя этой тощей фигуре недоставало каких-то более значительных деталей.
И дефекты эти проявлялись не только в разговоре, но и во всем остальном: в позах, жестах, вскинутых бровях…
— Успокойтесь, успокойтесь же и расскажите, как все это было, — попросил лейтенант.
— Мне успокоиться? Это невозможно, невозможно. Никогда со мной ничего подобного не происходило. И тем белее со Святой Тересой де Хесус, причисленной к лику святых в 1614 году и канонизированной в 1622 году, — взволнованно произнес мастер, как будто именно эти даты просил его сообщить следователь.
— В котором часу это произошло? — как можно спокойнее спросил Сарриа, призывая на помощь свое неиссякаемое терпение.
— Ночью. Нет, подумайте только, какие негодяи! Правда?
— Вы спали?
— Ой, нет. Из-за этой бессонницы я глаз не могу сомкнуть. Вот из-за чего я особенно расстроен. Если бы я себе спокойно спал… — Говоря это, он дотронулся до бинтов, обмотанных вокруг головы.
— Вы услыхали шум и поднялись, не так ли?
— Да, именно так и было. Я находился в своей комнате, ничего не ведая, и вдруг слышу такой звук, будто кто-то в окно лезет. «Кошка, должно быть», — подумал я и встал: не дай бог, еще разобьет мои сокровища. У меня же здесь творения божественные, — он обвел рукой мастерскую. — К примеру, вот этот Святой Лазарь просто бесподобен. Да зачем далеко ходить, как раз на той неделе у меня хотели его купить, но я…
— Вы услыхали шум и вышли посмотреть, — прервал его лейтенант. — Ну и что увидели?
— Так ничего и не увидел! Почувствовал удар и свалился без сознания на пол.
— И это все?
— Нет. Потом очнулся. Даже вспоминать не хочется. Я здесь один, голова кровоточит, а тут эти двое, словно звери, безжалостные звери. Я хоть и пришел в себя, но виду не подаю. Только время от времени приоткрою один глаз и сразу же закрою. Ведь опасность какая! Понимаете?