Искатель. 1979. Выпуск №2
Шрифт:
— Возможно, он совершил преступление перед войной где-то в другом месте, например, в Германии, — сказал инспектор.
— Вполне возможно. Но он может оказаться и военным преступником.
— Военным преступником? Он же был в концлагере. Это общеизвестно.
— А шрам? — спросил Шельбаум. — Если я не ошибаюсь, этот пенсионер Лебермозер тоже был в концлагерях, даже в тех же самых, в которых был и Фридеман, в Заксенхаузене и Эбензее. Что там делал Фридеман? Был заключенным? Принадлежал к криминальной полиции или был охранником?
— Вы забываете Фазольда, — сказал Нидл.
— Боже милостивый, да не забываю я его, — раздраженно сказал Шельбаум. — Я отправил Маффи к генеральному прокурору посмотреть список военных преступников. Он должен вернуться…
Он словно произнес магическое слово… В комнату тотчас же вошел Маффи.
— Фридеман в списке не числится, господин обер-комиссар, — доложил он. — Нет ни Зандрака, ни Зондрака, и никого другого под созвучной фамилией.
Обер-комиссар пододвинул к себе телефонный аппарат.
— Если бы нам удалось заполучить этот таинственный блокнот… — сказал он. — Блокноты бывают иногда очень содержательными.
Он отвернулся и снял трубку телефона.
— Фрау Ковалова? Обер-комиссар Шельбаум. Я вынужден еще раз побеспокоить вас по поводу все того же звонка. Господин Фазольд вспоминает, что именно Деттмар сообщил вам о смерти Фридеманов. В остальном все в порядке. Но он продолжает утверждать, будто присутствовал, когда раздался звонок. Вы же нам сказали, что он ушел до звонка. Как? Вы также могли ошибиться? Благодарю.
Он положил трубку и с великой досадой произнес слова, которых прежде Нидл от него не слышал:
— Подлая тварь!
Перед обедом следующего дня — это была суббота — Фазольд остановился на своем старом «опеле» перед виллой Фридемана, по привычке нажав на давно не действующий ручной тормоз. Взгляд его скользнул по окнам: шторы были задернуты. «Наверное, ее нет дома, — подумал он. — Сегодня после обеда состоится погребение. У нее сейчас достаточно хлопот…» Выйдя из машины, он прошел в сад. На звонок вышла Анна, проделав перед ним свой самый замысловатый реверанс.
— Ну конечно же, фрейлейн Фридеман дома, — поспешно ответила она на его вопрос. — Следуйте за мной.
Услышав шаги Фазольда, Карин тихо сказала:
— Это очень мило с твоей стороны, Вернер, что ты пришел. Теперь я мало кого вижу.
— А Петера?
— Его — конечно, — сказала она. — Сигарету?
— Нет, благодарю, — отказался художник со смущенной улыбкой и сел. — Если позволишь, лучше закурю мою трубку. Я пришел, чтобы выяснить недоразумение и извиниться. Я ведь был совершенно убежден, что именно ты сообщила фрау Коваловой о смерти родственников. Потом я с ней говорил еще раз. То была моя вина, что я ее неправильно понял, позвонил ей на самом деле Деттмар.
Карин безмолвно посмотрела на него.
— Ты укладываешься? — спросил он, увидев открытый чемодан. — Когда едешь?
— Вообще не еду. — Горькая улыбка исказила ее лицо. — Я распаковываюсь.
— Если речь идет о финансовой стороне, — настойчиво продолжал он, — ты знаешь, что я для тебя все…
— Я знаю, Вернер, — дружески прервала она его. — Но речь идет не только о деньгах…
— Тогда о чем же? — с тревогой спросил он и отложил труб ку.
— Есть еще зажигалка, — пробормотала она, — маленькая серебряная зажигалка. Я подарила ее Петеру…
— Я не понимаю тебя, — пробормотал Фазольд.
Она пристально посмотрела на него.
— У моего дяди была серебряная зажигалка с инициалами «ЭЛ», — медленно произнесла она. — Она принадлежала девушке, которая четыре года назад была убита в Турецком парке.
На дряблом лице Фазольда отразилась тревога.
— Ты думаешь, что он…
— Этого я не знаю. Я вообще ничего не знаю. Но именно поэтому я и не могу поехать в Грац на учебу.
— Ты хочешь отказаться из-за одного подозрения? — спросил Фазольд, который вновь овладел собой.
— Вчера вечером у меня был Петер. Зажигалку я отдала ему позавчера. Он уже был в полиции. Здесь, кажется, есть что-то еще…
— В полиции? — повторил Фазольд, бледнея. — Послушай, Карин. Ты думаешь, что твой дядя совершил преступление? Эта история в Турецком парке…
— Здесь кроется больше, Вернер, значительно больше, чем стало известно в последнее время. Он достал Лизе фальшивые документы и тем самым связал ее по рукам и ногам, он совершал сделки с ССА…
— Все это может оказаться недоразумением! — вскричал Фазольд. — Зажигалку можно получить самыми разнообразными путями. Лизе он определенно хотел помочь… А сделки… Карин, ты что, не знаешь, в каком мире мы живем?
Фазольд поднялся.
— Похороны в два? — спросил он. — Подвезти тебя на моей машине?
— Петер заедет за мной, благодарю, Вернер.
Фазольд распрощался и ушел. Некоторое время он просидел за рулем в глубокой задумчивости. Затем принял решение навестить Ковалову.
Конторка ее была закрыта. Неряшливо одетая женщина проводила Фазольда в комнату, утопавшую в море подушек и подушечек. У стены размещалась низенькая скамейка, накрытая пестрым пледом. Из-за высокой ширмы, на которой были изображены в неприличных позах голые человеческие фигуры, раздавались громкие стоны. Вскоре оттуда вышла массивная женщина в белой блузе с засученными рукавами. За ней появилась и Ковалова в халате, имевшем когда-то голубой цвет Она расплатилась с массажисткой, а домработнице, задержавшейся в комнате, дала понять, чтобы та убиралась ко всем чертям. Фазольд сел на скамейку, Ковалова расположилась на оттоманке.