Искатель. 1985. Выпуск №3
Шрифт:
Покосившись на собственное отражение, девушка извлекла ледяную тарелку, подняла громадную ягоду за короткий хвостик и…
Кажется, раздался небольшой взрыв. Сок побежал ручейком по рукаву, а в дверь некстати стукнули.
— Не присоединитесь ли вы к нашему ужину? — Это был штурман.
— Спасибо, я уже, — сказала она, переводя взгляд на стену и обнаруживая там созвездие пламенеющих клякс.
— Жаль, — искренне огорчился штурман, глядя на ее измазанную физиономию. — Кстати, здешние ягоды не едят, а пьют. Соковыжималка на полочке. И запритесь на ночь поосновательнее.
Он
Варвара вспомнила массивные синтериклоновые плиты и амбарные засовы на входной двери и несколько удивилась. Подошла к окну — так и есть, тяжеленные ставни. В комнате было прохладно и отнюдь не душно, но у нее уже автоматически заработал комплекс противоречия, и ставни распахнулись. Малиновый запах почти осязаемым потоком ринулся вон из комнаты. «Не слетелись бы птички-бабочки», — подумала Варвара, усаживаясь на подоконник.
Крупные звезды нависали над самым домом, складываясь в незнакомые созвездия; к горизонту плотность их заметно увеличивалась — видно, так уж проходил здешний Млечный Путь. И кромка бархатных гор была иной, чем на Земле, — то ли пики острее, то ли злее и причудливее срезы обрывов…
Внезапно где-то под окном, внизу и правее, захрустело, заскребло. Было в этих звуках такое отчаянье, что Варвара, перекинув ноги через подоконник, бесстрашно спрыгнула в темноту. Впрочем, если бы там ее подстерегала опасность, она бы почувствовала.
Толстые березовые жерди упирались торцами в стену домика, а сразу же за этим импровизированным и таким земным забором уходил вниз, в непроглядную темень, неопределенной глубины обрыв. Девушка нагнулась — внизу снова по-лошадиному зафыркали. Что-то белое, тонкое, раскидистое, словно ветви цветущей яблони, шевелилось там, стараясь подняться. Варвара присела на корточки — снизу пахнуло теплым хлебным духом, а купа белоснежных рогов всплыла вверх, поднявшись до первой жердины забора. Олень стоял на задних ногах, и лиловый фосфорический блик широко раскрытого глаза мерцал в темноте жалобно и влажно. Варвара просунула руку сквозь жерди и положила ее на подрагивающую гриву.
Рассеянный свет из окошка достиг наконец ночного пришельца, и девушка увидела клыкастую кабанью морду, увенчанную неподобающими ей королевскими рогами. Рука, доверчиво и естественно лежащая на гриве, не отдернулась.
— Бедненький ты мой, — проговорила Варвара и почесала безобразную морду. Она уже привыкла к темноте и теперь разглядывала первого встретившегося ей тамерланского зверя с каким-то бабьим состраданием, как смотрят на уродов.
В домике что-то хлопнуло — не то пробка, не то дверь. Варвара быстро поднялась.
— Давай-ка ты отсюда, — торопливо зашептала она, — а то этот припадочный опять палить начнет…
Она перелезла обратно, отстегнула пояс с охотничьим ножом, сняла комбинезон. Выкупаться бы…
В последний момент она нащупала на стене распределительный щиток л, соблюдая правила безопасности, включила в оконном проеме силовую защиту, хотя в инструкциях, которые она изучала перед полетом, говорилось, что на Земле Тамерлана Степанищева нет опасных для человека животных.
Она потыркала кулачком подушку, вытянулась на прохладных простынях, пробормотала: «На новом месте — приснись жених невесте» — и заснула.
Приснился птеродактиль.
В кабину первого контейнеровоза набились все пилоты; вторую машину, где сидела Варвара, вел брюхатый осьминог. На выезде произошла заминка: в космодромных воротах стоял вчерашний красавец, выгнув гривастую шею и скосив лиловый глаз. Но меднолицый шофер, притормозив, подхватил здоровенную жердину, и его дальнейшее обхождение с королем-оленем заставило девушку зажмуриться. Когда же она снова глянула в окно, колонна уже неторопливо сползала по серпантину, проложенному в багровых чешуйчатых зарослях.
Дорога круто спустилась в долину, и колонна грузовиков вылетела на берег разлившейся реки, набирая скорость для следующего подъема. Временами машины шли прямо по воде, как по неглубокой луже. В окно кабины влетели брызги, и, оглянувшись, Варвара увидела своего кабаноподобного красавца, который лез прямо под колеса грузовика.
Заметили его, по-видимому, и с первой машины, потому что колонна стала резко наращивать скорость. Олень, запрокидывая голову, рванулся из последних сил, но передние ноги у него подогнулись, и он рухнул на колени в неглубокую воду.
Становилось все темнее. Дорога глубже и глубже зарывалась в гору, так что уже не различить было нежной и глубокой слоистости камня; внезапно правая стена ощерилась трещиной, и в этот нежданный просвет хлынуло ослепительное желтое солнце. На несколько секунд открылся изрезанный голый массив и ближайший хребет, удивительно напоминавший окаменелого ящера.
И в этот краткий миг Варваре вдруг почудилось, что кто-то черный снова мчится нелепыми, бессмысленными прыжками вверх по склону, стараясь опередить захлебывающиеся от жары и тяжести контейнеров машины.
Коридор снова сомкнулся. Грузовики медленно втянулись в тоннель. Затем стены расступились, образуя довольно широкую площадку. По тому, как облегченно заурчал мотор, можно было догадаться, что они наконец достигли перевала, и Варвара высунулась, торопясь увидеть впереди и внизу долгожданное море. Приглушенные было моторы ожили, и колонна покатилась с перевала, виляя по серпантину и нацеливаясь в циклопические ворота Пресептории.
На первом этаже что-то громыхнуло, и Варвара торопливо сбежала вниз по винтовой лесенке. Так и есть — посреди гостиной высились два пластиковых чемодана.
Она выскочила на крыльцо и услышала голос своего шофера:
— …это в чистом виде синдром Лероя, ошибиться я не мог. Но вот откуда? До сих пор он возникал только в непосредственном контакте…
— И что, хорош был? — спросил полнозвучный женский голос.
— Убиться можно, до чего хорош! Метра два в холке, рога — еще полтора, и чуть ли не светятся, одним словом, скотина святого Губерта!
— По рогам его надо было…
— Да я жахнул еще на космодроме, да, видно, мало. Новый кадр рядышком стоял, во все девичьи глазки на мои художества взирал. Я и так ждал истерики…