Искатель. 1985. Выпуск №3
Шрифт:
— Ну, это же делают и школьники…
— Это делают школьники, обученные азам таксидермии. Азы я тебе преподам. Выло бы желание.
— Тогда давай прямо сейчас!
— Только тапочки какие-нибудь надену, а то мое все в море утонуло. Волна была сильная и какая-то нестандартная.
— Да? — загорелся Теймураз. — А поподробнее…
Но поподробнее и на этот раз не вышло. Экран внутренней связи засветился, и послышался раздраженный голос Сусанина:
— Норега! Почему вас нет на рабочем месте?
— Потому что рабочий день уже кончился.
— А
— Когда?
— Выход завтра в семь. Возьмете регистрирующую аппаратуру, которую можно навьючить на одного киба. Оперативное совещание сейчас, в конференц-зале.
— Лечу!
Экран погас.
— Ты, кажется, готова была ему на шею броситься, — насмешливо заметил Теймураз. — Ну, пошли, покажу тебе этот… зал.
«Конференц-зал» оказался тупиком коридора, заваленным традиционной для дальних планет надувной мебелью. Колченогий киб варил кофе, рядом с ним безучастно сидела Кони. На экране, наспех пришпиленном к стене, словно золотые синусоиды, ходили, играючи, морские змеи, демонстрируя невиданный энергетический баланс.
— Вызвать бы у них синдром Лероя, — задумчиво проговорил кто-то из собравшихся.
— Отвлекаемся, отвлекаемся! — прикрикнул Сусанин, постучав пальцем по экрану, — изображение тут же сдвинулось, явив узкую прибрежную полоску. — Поскольку вылазку считаем не экспедицией, а воскресной прогулкой разведывательного типа, в виде исключения допускаю демократию. Так горами идем или берегом?
— Умный в гору не пойдет! — крикнул Солигетти.
— Серафина?..
— Согласна с Солем.
— Артур? Учти, пойдешь за главного.
— Ну, я априорно за побережье, хоть рыбки половим, костерок разведем…
— Параскив!..
— В конце концов, должен же быть перевал…
— Перевала нет. Норега? Ах да, вы абсолютно не в курсе.
— Я в любом случае предпочитаю море… — Умница. Лерой…
— Пойдем берегом, — раздался из глубины толпы глуховатый и уже так хорошо знакомый голос.
Было тихо. Экспедиционная группа отдыхала, лежа на песке, а шесть кибов и один робот маялись от безделья. Солнце еще только приближалось к полудню, а, путь уже был проделан немалый: на вертолетах до Барьерного хребта, а дальше разгрузка и вдоль отвесного склона — выход к самому морю, где любым машинам и летательным аппаратам делать было нечего: вспышка молнии — и все. А молнии на Сте-паниде, между прочим, бывали и линейные, и шаровые, и кольчатые, и двумерно-листовые.
Но сейчас о подобных ужасах как-то не думалось: общее внимание было сосредоточено на котелке с похлебкой из «морских кокосов», распространявшем вокруг аромат глухариного супа с шампиньонами. Тишину нарушало только побулькивание варева да стук ложек. Артур подрагивал ноздрями, как бычок-бланкет жаберками, и блаженно закатывал глаза, даже не глядя на бахромчатый зев Золотых ворот, которые им предстояло пройти после привала.
До конца отдыха оставалось еще минут тридцать.
— Нет, — воскликнул Солигетти, облизывая ложку, — хорошему моллюску никакая рыба в подметки не годится!
Лерой, голый по пояс, вдруг скривился и вытащил из-за щеки довольно крупную жемчужину.
— Хороший моллюск, — неторопливо проговорил он, — прежде всего может подложить хорошую свинью. А судить о достоинствах рыбы может только тот, кто пробовал золотую рыбку в маринаде…
— Не интригуйте нас, дед, это бесчеловечно! — сказал Параскив.
«Сколько же лет этому деду?» — в двадцатый раз спрашивала себя Варвара. А тот задумчиво глядел в зияющую пасть
Золотых ворот, угадывая желание командира устроить небольшую психологическую разрядку перед этим загадочным препятствием, первым в их «небольшой экскурсии по здешней Ривьере», как выразился Сусанин.
Морщинистая шкура, обтягивающая ворота, тихонечко подергивалась едва заметными конвульсивными складочками, словно по ней стремительно пробегало невидимое насекомое.
— Было это, э-э-э… лет шестьдесят назад, когда вместо космоса болтался я чуть восточнее Канарских островов. Рыбачил.
— Позвольте?.. — вмешался Солигетти.
— Вы хотите сказать, что на промысловых сейнерах команды не имеется? Это сейчас, молодой человек, а тогда под моим началом пребывало человек пятнадцать, включая многодетную буфетчицу.
— Сельдя промышляли? — Солигетти проявлял эрудицию.
— Какого еще сельдя? Ходили мы за черным малокостом, и не столько из-за мяса, хотя из него получалась дивная рыбья колбаска холодного копчения, сколько ради бархатной шкурки с фосфоресцирующим узором. На дамские костюмы шла.
— Дед, не дразните женщин! — сказала Серафина.
— Простите великодушно, отвлекся. Итак, выходим мы однажды в указанный с воздуха квадрат, предвкушаем бой с малокостом…
— Ну, невелика доблесть, — решил сквитаться неугомонный гений. — Рыбешка так себе, с селедочку, разве что пасть шире брюха.
Про селедку он лучше бы не упоминал.
— Увы, мой юный друг, — пророкотал Лерой, — дальше селедки ваши познания в ихтиологии не продвинулись. Но мы опять отвлеклись. Так вот, это только в естественных условиях малокост — рыбешка не более полуметра. В промысловых же хозяйствах развели какой-то химерический гибрид, по-моему, с крокодилом, потому как пасть у нашей твари ровно в половину всей особи, а длина рыбины — метра три с гаком!
Все представили себе лероевский «гак» и ужаснулись.
— Да, так вот. Только я вышел за своими кибами приглянуть, как мне докладывают, что прямо на меня движется вполне приличный косяк на такой-то глубине, с такой-то скоростью и приблизительной массой, которой только мне и недоставало для выполнения месячного плана. «Берем!» — кричу и вдруг соображаю, что не доложено главное — а что за рыба жалует. Ну да это непринципиально: да то у нас и тралы-самохваты, чтобы все самостоятельно рассчитывать. Из вас никто в самохват не попадал?
Жертв не нашлось.