Искатель. 1985. Выпуск №3
Шрифт:
Прыгая в темноте с одного каменного бруса на другой, приблизился Теймураз. По-ящеричьи растянулся на соседней «шпале», свесив вниз темное лицо, кажущееся в ночи еще более узким. Выпуклые глаза блеснули отраженным светом, как у волчонка. Вероятно, приготовился читать нравоучения.
— Послушай, Варвара, — проговорил он своим глубоким, немальчишечьим голосом, — лично мне твой характер нравится: то ли зебра, то ли кобра. Но попридержи его сейчас, когда погиб человек и неизвестно куда исчез ребенок. Не до гипотез.
— Но
— Надо искать, а не теоретизировать, — резонно заметил Теймураз. — Степке ведь молочко надобно. А то пока найдем…
— Но если мы найдем причину, то значительно сократим сектор- поисков, — не менее резонно возразила девушка.
— Что искать? Причину совпадения? Почему на базе куда-то запропастился Стеяка, а в трехстах километрах от этого места попал под излучение Солигетти?
— Да. Потому что до сих пор ни на одного человека покушений не было. А позавчера я заблудилась в подводных миражах? Вчера — трехметровые снежинки. А сегодня… Ваша сказочная, идиллическая Степуха, в которую вы поголовно влюблены, почему-то становится опасной.
— Но ведь для этого не было ни малейшего повода!
— Да, — очень спокойно проговорила Варвара, — если не считать того, что сюда прилетела я. Может быть, мое появление включило другую программу взаимоотношений?
— И какая же это новая программа?
— Не знаю. Но, очевидно, это не программа добра, даже не безразличия. Потому что похитить трехмесячного ребенка, единственного на этой планете, — трудно представить большее зло. Притом холодно рассчитанное зло.
— Не смей так говорить! Слушать не желаю!
Он взвился вверх, как кузнечик, и, обогнув палатку, исчез в темноте. Тотчас же из-за полога восстал массивный силуэт, в котором нельзя было не опознать Лероя, и бесшумно двинулся следом. Тоже нянька на добровольных началах. А Темка и в самом деле еще совсем ребенок: не терпит, когда его припирают к стенке. Да, это клинический случай космического патриотизма, когда освоенная планета кажется верхом совершенства. Вот и тут — распрекрасная Степуха, точно супруга кесаря, должна быть вне подозрений.
Еще одна голова высунулась из палатки. Параскив.
— Вы напрасно нападали на Темрика, — хрипло проговорил он, подходя и присаживаясь на корточки. — Мы далеко не так легкомысленны, как вам кажется в ваши девятнадцать лет. В том, что происходит на этой удивительной планете, мы искали логику. Искали добросовестно. И не нашли. А без логики не может быть никакой программы, ни доброй, ни злой, ни машинной, ни человеческой.
— Но вы подразумевали логику машин, запрограммированных человеком, в то время как здесь…
— Начальника разбудили! — фыркнул Келликер, вылезая из палатки. — И что вы мудрите? Еще в средние века существовал принцип Оккама…
— Не изобретать новых сущностей, пока можно обходиться старыми! Монашенский аскетизм мышления. Инквизиция фантазии…
Варвара, лежавшая ничком на «шпале», замычала от отчаяния и стукнулась лбом о гулкий камень. Странная тяжесть наваливалась на нее сыпучими дюнами. И холод механической воли. Подчиниться!..
— Тревога!!! — заорал из невидимой дали голос Пегаса.
Варвара попыталась оттолкнуться от каменного бруса, но в тот же миг, словно в ответ на ее движение, он дрогнул и плавно заскользил вниз. Плюхнулся в воду и закачался как поплавок. Девушка раскинула руки, удерживая, равновесие, и с трудом подавила крик: там, где белела палатка со спящей Серафиной и всем оборудованием, чернела пустота провала.
— Фонарь! — крикнула Варвара. — Дайте фонарь!
По черной стене метались световые диски — это мчались кибы. У первого же, который подбежал и круто затормозил, раскидывая щупальца и присасываясь к камню, чтобы не свалиться в воду, выхватили фонарь и протянули девушке.
— Не пускайте ее! — раздался с той стороны мальчишеский голос Теймураза.
Никто ему не ответил, и Варвара, едва успевшая скинуть ботинки, бесшумно ушла под воду.
Кофейный мрак сразу же погасил ощущение глубины. Нужно собраться в комок и заэкранироваться от посторонней информации в любой форме. Только палатка. Серебристая палатка.
Герметический фонарь давал узкий, тугой конус. Темно-серая шершавая стена. Ломкая призрачность глубины. И все. Ни жгутика водорослей, ни парашютика медузы. Мертвая безжизненность.
Она вынырнула, крикнула:
— Какой-нибудь груз!
Артур с Параскивом, оказывается, сообразили — груз уже был готов.
С той стороны кто-то неловко плюхнулся в воду. И без фонаря. Варвара зажала ногами груз и тоже пошла в глубину.
Теперь только самоконтроль. Если выйти из строя, то никто уже не нырнет глубже. Уже метров одиннадцать—двенадцать. Снять напряжение с головы. Дальше. Пятнадцать метров.
Что за движение там, внизу?
Она выхватила из-за пояса неразлучный свой нож — предмет беззлобных насмешек. Темные тени вырастали из глубины. И никаких следов палатки.
Варвара всплыла, выбралась на камень, двадцать секунд отдыхала — выравнивала дыхание. Метрах в двадцати кто-то барахтался, часто и бессмысленно ныряя, — конечно, Теймураз.
— На какую глубину погружения рассчитаны кибы? — спросила Варвара.
— До пятнадцати метров. Запускать?..
— Не имеет смысла. Я уйду глубже.
И снова пошла вниз. Теперь только глубина, сколько можно выдержать. Не бездонная же пропасть?
Хотя зачем бездонная? Достаточно ста метров, на столько и ей не нырнуть. Но почему ничего не всплыло? И ни одного воздушного пузыря. Так не бывает.