Искатель. 1986. Выпуск №3
Шрифт:
Выбить замок очередью? Нельзя, услышат. Он, крадучись, подошел к парадному входу. Дверь была закрыта неплотно. Присел и приник глазом к щели.
Во двор въезжала повозка. Генрих перевел дух…
— Далековато вы обосновались, — заметил Рябов, оглядываясь назад.
— То не мой дом, — мрачно ответил ксендз, — я вынужден пользоваться приютом у доброй прихожанки. Мой сгорел.
Они остановились неподалеку от лестницы костела, слезли с телеги.
— Что нового? — спросил Петр Николаевич у подошедшего Коломийца.
— Все тихо.
— А дверь здесь одна? — с внезапной тревогой спросил Рябов, повернувшись к ксендзу.
Но тот не ответил. Округлившимися от ужаса глазами он смотрел на вход в костел…
Из внезапно раскрывшейся двери костела выкатился черный ребристый металлический шарик гранаты. Он, весело постукивая, быстро падал со ступеньки на ступеньку и наконец шлепнулся на сырую мягкую землю.
Взрыв поднял всю грязь на дворе. Генрих быстро метнулся за дверь. Он успел увидеть ксендза, схватившегося окровавленными руками за лицо, рядом лежащего на земле плотного русского с выбритым черепом. Но все это мельком. В несколько прыжков он догнал рванувшуюся упряжку, вцепился в край повозки и отработанным движением перебросил натренированное тело в телегу. Пискнула пуля, потом еще одна. Генрих оглянулся. Русский, оказывается, был жив. Стрелял он и еще несколько солдат.
Вдруг впереди на дороге показалась крытая автомашина. Проскочит? Но нет, шофер выворачивает влево, и грузовик загораживает собой всю дорогу. А по бокам вырастают серые фигурки с винтовками в руках. «Черт! Второе кольцо оцепления русских!»
Рано паниковать. Здесь должен быть проселок. Да, вот съезд. И столб чуть-чуть в сторонке врыт.
Кони, почти не останавливаясь, резко свернули вправо. Но один внезапно поскользнулся, и телега со всего хода резко опрокинулась, выбросив седока в сторону.
— Мироненко Павел Иванович… — прочитал Рябов в документах, которые он достал из кармана старшего лейтенанта, что лежал на земле с разбитой головой.
В подкладке нашли вшитый пакет с зашифрованными данными.
Сегодня пришлось рано проснуться. Поутру провожал человека Ланге. Когда группа двинулась, он едва заметным кивком головы подозвал Чеслава.
«Посмотришь… Сам не выходи. Если что, подчисть!»
Чеслав ответил: «Так есть…» — и быстрым пружинистым шагом пошел догонять группу, придерживая за спиной немецкий МГ. Это из него он тогда, у дороги, убрал все следы.
Барковский снова зашел в свою землянку и, пристроившись у едва потрескивавшей печурки, задремал…
Когда проснулся, в землянке был Чеслав.
Барковский поднялся, подошел к столу. Взглянул на часы. Двенадцать. Чеслав пришел. Юрека, старшего группы, нет.
— Что хорошего скажешь?
— Они захватили его.
— Кто они, кого его? Научитесь говорить сразу все, что нужно? Вытягиваешь из вас, как клещами.
— Эти, из НКВД, человека Ланге… Все шло, как обговаривали. Я им направление показал, а сам наблюдать стал. Прошли они по суше шагов полтораста. Засада.
— Вы что, не посмотрели как следует?
— Смотрели. Но энкэвэдисты тоже прятаться умеют. Перекрыли все. Немец, правда, смог выйти из свалки. Но те спохватились быстро…
— Что с группой? — прервал Барковский.
— Подчищать не пришлось. Все там остались… Последним Юрек. Он еще жив был. Их санитары даже принялись перевязывать, да он у них на руках и…
— Холера ясна! А почему ты решил, что немца взяли?
— Слышал. Уйти сразу не мог. У них секретов полно. Пришлось отсиживаться. Там-то и слышал, когда они проходили рядом. Один солдат говорил другому, что в деревне диверсанта поймали. Кого могли они еще поймать?
— Ладно. Спасибо им, что хоть сказали в нужный момент. — Барковский расстелил карту на столе. — Покажи, где их секреты.
Чеслав взял карандаш, наклонился к карте.
— Тут, тут и тут… Судя по звукам, и здесь они были. В других местах тоже, но сказать точно где, не могу. Туман!
Барковскому уже не нужны были другие места. Он понял, что противник знает многие тонкости в этих хитрых играх.
— Иди, Чеслав, приведи себя в порядок, подкрепись. Когда будешь нужен — позову…
Барковскому необходимо было подумать в одиночестве.
Положение становилось критическим. Конечно, его меньше всего беспокоил провал человека Ланге. Волновала собственная судьба и судьба сына.
Барковский склонился к карте. Что имеет он и что есть у его противника? Судя по всему, они закрывают наиболее вероятные, с их точек зрения, выходы на оперативный простор Грамотно закрывают! В этой берлоге его пока не взять. Но болота — помеха для русских временная, пока не ударят холода.
Надо уходить. И не только из этой игры. Пусть немцы и русские сами выясняют свои отношения.
Размышления прервал вошедший Кравец.
— Позволите? — спросил он. — Я видел Чеслава. Он что, один вернулся?
— Да. Неприятная новость. Наш немецкий друг попал в засаду НКВД, — ответил Барковский. Он внимательно взглянул на своего контрразведчика. Пожалуй, если кто и работает на Ланге без его ведома — так это Кравец. Придется нейтрализовать.
— Что с ним, известно? — заинтересованно спросил Кравец.
— Чеслав вроде слышал, что его смогли захватить. Но это не подтверждено. Надо послать разведку.
— Готовить людей?
— Да. Займитесь этим. Только выходить им придется по карте. Там обозначена одна тропка. Чеслав должен отдохнуть.
— Хорошо. А что вы решили с этим лайдаком?
— Пан Кравец, я так расстроен прискорбным происшествием. Не будем торопиться. Займитесь подготовкой к разведке.
Проводив Кравца, Барковский сразу же позвал сына.
— Пойдете с Чеславом сюда. — Полковник показал на карте место за мельницей. — Там немного — саквояж из свиной кожи.
— Папа, а что в нем?