Искатель. 1988. Выпуск №4
Шрифт:
— Не связывать же его, — с сожалением сказал Тони, обращаясь к друзьям. — Может, как–нибудь сам выберется? Или спасатели заявятся. В чём я, правда, сильно сомневаюсь.
Мимо них, прижимаясь к стене тоннеля, опять промчался целый отряд крыс.
— Мы подходим к станции, — заметил вдруг Ричард, который обычно молчал. — Теперь у всех есть фонарики. Можно послать кого–нибудь вперёд на разведку и не тратить время на осмотр станции.
— Мистер Тони, — тут же взмолился Дэвид. — Разрешите мне всё разведать. Я мигом. Туда
— А если там Флайт?
Чарли услужливо протиснулся вперёд.
— Флайт ушёл — я слышал их планы. Они торопились. Если позволите, я сам пойду на разведку.
— Пусть уж парень прогуляется. — Тони кивнул Дэвиду. — Будь осторожен. Главное, посмотри, есть ли там выход.
Безлюдную станцию прошли не останавливаясь. Вскоре их догнал запыхавшийся Дэвид.
— Ничего интересного, — доложил он. — Выход и вход тоже перекрыты.
Тони кивнул. Они двинулись дальше.
Разговор с Дэвидом вместился в две фразы, но что–то в облике парня изменилось, и это встревожило Тони. Недолго думая он остановился, посветил назад.
Дэвид прищурил глаза от неожиданного света, заслонился рукой.
— Что с тобой? — грубовато спросил Тони, сам не зная, какой смысл он вкладывает в свои слова.
Парень молчал, виновато опустив голову.
И тут до Макфейла дошло: Дэвид ничего не несёт, хотя вчера сам в магазине напросился. И сегодня, когда отправлялись в путь, поклажа была с ним.
— Где твой мешок с НЗ? Потерял? Украли?
— Нет. — Дэвид поднял голову, шмыгнул носом, будто собирался заплакать. — Там люди, на станции…. Возле эскалатора. Они умирают от голода. Я… Я отдал им консервы.
— У нас ещё много еды, — осторожно вступил в разговор Ричард, который опасался, чтобы парнишке не попало за самоуправство.
— Сейчас разберёмся, — буркнул Тони. — Арчибальд и Чарли, останьтесь здесь, с людьми. А мы вернёмся на станцию.
Он быстро и решительно пошёл впереди. Ричард и Дэвид едва поспевали за ним. Поднялись на платформу. Дэвид повёл лучом фонарика.
— Это здесь, — виновато сказал он и замолчал.
Оборванные и измождённые люди — их было человек двенадцать — закрывались от света, испуганно жались поближе к ступеням эскалатора, будто в его нише можно было укрыться. Какая–то женщина то ли в разорванном белом платье, то ли в одной нижней рубашке замахала руками, пронзительно завизжала:
— Не тро–о–гайте меня! Не прикасайтесь ко мне!
Ещё три или четыре человека ползали на коленях по полу. Тони даже не сразу понял, что они делают.
Он шагнул вперёд, отпихнул ногой рослого оборванца, который, бессвязно мыча, изо всех сил лупил консервной банкой о каменный пол.
— Смотри, благодетель. — Макфейл вырвал из рук оборванца исковерканную банку, показал её Дэвиду. — Ты отдал им консервы и ушёл, а они не могут открыть их. Нечем.
Затем Тони повернулся к визжащей женщине и грозно рявкнул:
— Заткнись!
Та испуганно отшатнулась и замолчала. Несчастные во все глаза смотрели на Дэвида и Тони. Тони достал нож, с которым не расставался ещё со службы в армии, открыл одну за другой три банки тушёнки.
— На еду не набрасывайтесь, — предупредил он. — Здесь докторов нет, чтобы вас потом откачивать. Возьмите по нескольку кусочков. Вот галеты… Перекусите немного — и за мной. До конца дня я выведу вас отсюда. — Он отошёл в сторону, но фонарик выключать не стал. Он не хотел жалеть их, потому что последние годы только и делал, что уверял себя: все люди — сволочи! Жизнь, кстати, частенько подтверждала это. В глубине души он понимал, что далеко не все люди — богачи и бездельники, но каждый изгой всегда видит себя самым последним и делит мир по принципу: «я» и «они». Они, мол, живут, а я в этом мире только статист… Но вот пришла Судьба в облике атомной войны и мгновенно уравняла всех. Более того! У них она всё отняла. Сразу и всё. А ему терять нечего. Он давно приспособился к такому существованию — на дне, в подземке, с крысами, без крова и еды — и потому выживет. А все они, кто с поверхности, кто жил и не боролся за жизнь, обречены.
Казалось бы, он должен радоваться. Справедливость восторжествовала! А он вылавливает их из мрака, как новорождённых котят из реки, и обещает спасение. Мало того, он всё–таки выведет их наверх. Чего бы это ему ни стоило — спасёт! Зачем? Только ли потому, что ему приятно быть добрым и сильным?
Они вернулись в тоннель.
Новые попутчики плелись позади. Часам к двум по дневному времени они вышли к разветвлению пути.
Чарли, который всё время что–то жевал и постоянно вырывался вперёд, подскочил к Тони. Его глазки возбуждённо поблёскивали.
— А вдруг Флайт что–нибудь замыслил? Надо проверить оба тоннеля.
— Не знаю, что он там замыслил, — хмуро сказал Тони, освещая фонариком разветвление, — но на юго–западной ветке ремонтные работы. А нам надо именно туда. Туда же, очевидно, пошёл и Флайт.
— Я сейчас, шеф!
Тони не успел и слова сказать, как неугомонный Чарли нырнул в тоннель.
— Если это дальше, чем на сотню метров, возвращайся! — крикнул ему вдогонку Арчибальд. — Мы со своей командой там не пройдём.
— Всё нормально, — откликнулся Чарли. — Леса уже кончаются. О, здесь какая–то записка…
В следующий миг пол под ногами путников вздрогнул, глухой удар потряс подземелье, и из юго–западного тоннеля вырвалось облако пыли. Часть металлических стоек и досок с грохотом обрушилась.
Не сговариваясь, друзья зажгли фонарики, бросились в это зловещее облако. Метров через двадцать они остановились перед огромным каменным завалом. Лучи фонариков вылавливали из хаоса и мрака здоровенные глыбы зернистой породы, исковерканные стойки, проволоку, деревянную щепу и песок.