Искатель. 1999. Выпуск №8

Олди Генри Лайон

— Ага. Пойдем поглядим. — Они протопали по коридору и вниз по лестнице, в подвал. В темном углу они обнаружили шкаф с проводами, набитый прекрасными гудящими устройствами серого и черного цвета, с резиновыми прокладками. На дверце шкафа была надпись: ОПАСНО — ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ — НЕ ТРОГАТЬ.

— Слышь, Косматый, напряжение — это что, электричество? — спросил Маха.

— Ага, — ответил Косматый. — Но здесь написано, что нам туда нельзя.

— Мы не можем сейчас смотаться! — сказал Маха, который был человеком невероятной отваги. — Слышишь, если ты меня снизу подержишь, я достану одну из этих белых хреновин, откуда провода идут, а другую — с другой стороны.

Косматый, напоминавший орангутанга не только своей волосатостью, но и комплекцией, медленно кивнул, с достоинством оттопырив нижнюю губу.

— О чем базар, старик.

Маха взгромоздился на плечи Косматого, пролез руками сквозь сеть проводов в шкафу и прикрепил сначала один конец, затем другой. Он не привык работать руками, и действие марихуаны все еще сказывалось. Потребовалось много ворчливых советов от Косматого, пока кабельные терминалы не соединились плотно с наконечниками в трансформаторе.

Кабель, который Джейк продал им, был слишком короткий, чтобы тянуть его вверх по лестнице, затем по длинному коридору и в выставочный зал. Поэтому они вывели его через подвальное окно, по стене здания и в окно, через которое они влезли в помещение. Его длины еле-еле хватило, чтобы розетка оказалась в поле досягаемости штепсельной вилки.

Время уже было за полночь. Тусклый свет от фонарей Сорок второй стрит проникал через окна выставочного зала, освещая запутанный проводами шедевр Косматого зеленовато-желтым светом. Он стоял_: держа в одной руке штепсельную вилку, а в другой розетку.

— Давай, старик, действуй, — сказал Маха. — Я хочу посмотреть, как загорятся все эти маленькие зеленые, и желтые, и красные лампочки.

Косматый колебался.

— Мы подходим к сути, Маха. Когда я воткну эту вилку, мы типа того, что подключимся к проводам, которые бегут по всему миру. А ток, прикинь, он идет оттуда, где жгут уголь, чтобы сделать пар и крутить турбину. А этот уголь получается из того, что когда-то росло благодаря солнцу, а солнце — это звезды и все то дерьмо, что наверху… — он ткнул рукой, в которой держал вилку, в темный потолок, — …и это часть всей нашей гребаной Вселенной, а мы сейчас подключимся к Основному Источнику.

На Маху эта речь произвела глубокое впечатление, но его сжигало нетерпение, «Втыкай ее старик! Я знаю, у тебя высокая душа, но я хочу посмотреть, как все эти маленькие лампочки загорятся!»

Косматый глубоко вздохнул и воткнул два бронзовых наконечника вилки в розетку.

Толстая голубоватая искра пробила разъем. Колонны электронов поплыли от трансформатора на пятьдесят киловатт, стоящего в подвале. Они проходили через штепсельный разъем и втекали в шедевр Косматого. Каналы проводимости из-за перегрузки переформировывались в альтернативные каналы. Возникали магнитные поля, происходил гистерезис, отставание фаз. Напряжение менялось, выпрямлялось, билось в какой-то непонятной слабой гармонии. Электрооптические устройства вспыхивали ярким светом и фокусировались. Электромеханические устройства пульсировали и преобразовывались. Тарелки поворачивались и мерцали в зафиксированном положении. Поля взаимодействовали между собой. Родилось нечто, не бывшее ни электрическим, ни механическим, ни магнитным, ни оптическим, но объединившим в себе все эти характеристики и установившим связь, которой на земле еще не было. Свет на Сорок второй улице отключился. Свет в Манхэттене отключился. Электричество отключилось по всему восточному побережью, а в ширину полоса отключения доходила до Пенсильвании. «Merde»! — выругался франко-канадский начальник смены электростанции в Эль Ассомпсьоне. — Опять это произошло!»

В выставочном зале шедевр не получал энергию от черного кабеля, но он уже подключился к Основному Источнику, и питание шло к нему из другого мира, другого времени. Его красные, зеленые и янтарно-желтые фонари, снятые с самолетов, мигали, как далекие летние зарницы. Его тарелки и оптические устройства раскачивались взад-вперед, словно в танце, отыскивая фокус и постепенно сужая круг поисков. Вспыхнул луч чего-то, что напоминало свет, и темный зал наполнился пульсирующими бликами. Раздался слабый вой, пение бездны, и пахнуло машинным маслом и сырым воздухом. Интенсивность того, что напоминало свет, росла и становилась невыносимой. Маха и Косматый, спотыкаясь, отступили к стене, закрываясь руками, а вой становился все выше, уходя в область ультразвуков. И затем все резко стихло, и свет исчез. Что-то металлическое звякнуло.

Мужественный Маха первым опустил руку и огляделся.

— Ух ты! — тихо и восхищенно произнес он. — Ты посмотри на эту дуру!

Косматый осторожно выглянул из-под руки. Перед его шедевром, который снова стал безжизненным предметом, стояла Вещь. Она была двенадцати футов в высоту и своими рублеными формами отдаленно напоминала человеческую фигуру — как статуя кубиста Стива Ривеса. Она сияла, нержавеющая сталь и пластик и… другие материалы. На ее большой квадратной груди освещенная панель мигала странными иероглифами, быстро сменявшими друг друга, а из-за небольшой решетки в ее огромной, со сложными изгибами голове доносилось странное квохтанье. Какое-то время Маха стоял в изумлении, открыв рот, а потом повернулся к Косматому.

— Круто! — сказал он. — На самом деле, круто, Косматый! Это как раз то, что надо!

Косматый — сама скромность — пожал плечами.

— Это моя вещь, — сказал он. Прозрачный протуберанец метнулся в их направлении и впитал слова.

Мелькающие символы на груди Вещи мигнули, ярко высветились и приобрели узнаваемый вид. Пробежала строка ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ЧЕРЕДОВАНИЕ, затем ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ОТСЕВ, затем ПРОВЕРКА УСТНОЙ РЕЧИ. Из-за решетки вместо квохтанья донесся мелодичный женский голос: «Отбор образцов завершен. Лингвистический отсев завершен. Форма связи: модулированное изменение воздушного давления. Уровень интеллектуального развития — древний Английский. Все верно, сэр?» Голос был похож на голос стюардессы или телефонистки — безличный, вежливый, лишенный каких-либо эмоций.

— Она базлает с нами? — шепотом спросил Косматый.

— Может быть, — ответил Маха.

— А о чем?

— Не врубился. Типа того, что говорим ли мы по-английски или нет.

Косматый пожал плечами, сглотнул слюну и сделал шаг по направлению к Вещи. Он добавил мощности своему голосу:

— Да, детка. Только мы больше по-американски говорим.

Панель быстро замигала и высветила: ЯЗЫК ПОДТВЕРЖДЕН, а затем — ПОЖАЛУЙСТА, ИДЕНТИФИЦИРУЙТЕ СЕБЯ. Голос сказал с напевной мелодичностью телефонистки: «Пожалуйста, сообщите ваше имя и номер глакс перед тем, как разместить ваш запрос».

Теперь пришла очередь Махи пожимать плечами.

— Давай, Косматый, действуй. Что тебе терять? Скажи ей.

— Мое… э… имя, — запинаясь, проговорил Косматый, — …э… Бертрам Лоуренс Фремптон…

— Бертрам! — воскликнул Маха. — Я и не знал… — Он начал хихикать.

— Заглохни, Маха. — Косматый был смущен и растерян. — Ты мне лучше скажи, что за черт этот номер глакс?

— А кто знает? Дай ей свой номер социального страхования.

— …э… и 339-24-3775.

Вещь щелкнула и мягко зажужжала. Надпись на ее груди оповестила: ПРОВЕРКА КАТАЛОЖНОГО СЧЕТА, а спустя секунду снова заговорил безличный голос: «У вас нет каталожного счета, сэр, поэтому вам разрешен только стандартный первоначальный набор гражданина из трех запросов на товары и услуги, не выше уровня III Класса. Дополнительные запросы могут быть размещены только после открытия минимального счета на сумму одна тысяча Галактических Рабочих единиц, плюс налоги». Надпись мигнула и появилась новая: ПЕРЕДАЙТЕ ЗАПРОС № 1.