Искатель. 2000. Выпуск №6
Шрифт:
… Первым его заметил сержант из группы усиления. Он нажал на кнопку переговорного устройства и тихо сказал:
— К запасному входу со стороны Центрального проспекта подходит парень.
— Один? — сразу поинтересовался Дворецкий.
— Один, — эхом отозвался сержант. И добавил: — Следую за ним.
По запасной лестнице парень поднялся на третий этаж, аккуратно открыл дверь и выглянул в коридор реанимации. Горело дежурное освещение и настольная лампа на посту медсестры. Самой ее за столом не было.
Парень проскользнул в дверь и через стеклянные стены начал быстро осматривать просторные одноместные палаты. Первая — никого. Вторая — никого. Он переметнулся к третьей. Есть! На кровати около окна кто-то лежал, накрытый одеялом. Рядом стояли две подставки под капельницы. В изголовье мигал какой-то прибор.
Парень открыл дверь и вошел в палату. Дежурного освещения из коридора было явно недостаточно, чтобы рассмотреть лежащего. Парень сделал несколько шагов и замер. Ему показалось, что по коридору кто-то идет. Взгляд заметался по комнате. Прятаться! Но куда?…
Шаги затихли. Он прислушался. Да, тихо. А может, показалось?
Он сделал еще один шаг и только хотел сунуть руку во внутренний карман куртки, как лежащий на кровати резко откинул одеяло, парень увидел направленный на себя пистолет и услышал громкий окрик: «Не двигаться!» В тот же момент он почувствовал, что летит на пол, и кто-то больно заламывает ему руки. Через секунду его с уже защелкнутыми наручниками перевернули на спину, и в палате вспыхнул яркий свет.
Рядом стояли трое. Один быстро наклонился, обыскал его и достал из внутреннего кармана наполненный шприц с мутноватой жидкостью. На иголку был надет защитный колпачок. Больше при парне ничего не оказалось.
Дворецкий удивленно его рассматривал — ни на Сизова, ни на Баранчеева парень совсем не был похож.
— Ну и кто ты у нас такой? — Юра присел на корточки.
— Да я… это… к Маринке шел…
— В четыре ночи?
— Ну она же это… Не может…
— Что — не может?
— Жить…
— Жить не может? — удивился Дворецкий.
— Ну да! Без «дури».
— Ага, и ты ей, значит, решил жизнь облегчить. Так?
Парень кивнул.
— И что там у тебя в шприце?
— Героин. Маринка на него уже плотно подсела.
— А откуда ты узнал, что она в реанимации?
— Так по радио же передали!
— Что Марина Сидорова лежит в реанимации?
— Нет, сказали, что ее ранили и отправили в реанимацию.
— Ее? А откуда ты знаешь, что именно Марину Сидорову ранили? А не кого-нибудь другого? Там же фамилии никто не называл.
Парень потупился.
— Не ты ли ее ранил, а? — давил Дворецкий. — Вот сейчас мы тебя в управление отвезем, отпечаточки снимем и сравним со вчерашними. С теми, что в палате ты вчера оставил. И «дурь» на экспертизу отдадим. Сдается мне, что этой дозой можно и слона на тот свет отправить. Так? А Мариночка как чувствовала, что вы захотите ее добить. Попросила перевести ее в другую больницу. А вы думали, что реанимация только в этой есть? Просчитались, голубчики. — Дворецкий поднялся. — А напарник твой с девчонкой где? Ждут на хате?
По испуганному взгляду парня Юра понял, что попал в цель.
— Какой напарник?
— Ну как — какой? Мариночка твоя была с нами очень откровенна, после того как ты в нее две пули засобачил.
— Никому я ничего не засобачивал! Я к Маринке шел… Ну нес я ей ширево, ну и что?!
— Что? Хранение, распространение, вовлечение в употребление… Еще перечислять? Лет на восемь одного только этого хватит!
— Я люблю ее, понимаете, люблю! И я не могу смотреть, как она мучается!
— Ты слезу из нас не вышибай! Не вышибешь! — Дворецкий повернулся к Петренко. — Володь, а чего мы с ним здесь цацкаемся? Поехали в управление. — Он снова нагнулся к парню, задрал рукав куртки, закатал свитер и увидел исколотые вены. — Э-э, брат, не долго тебе героем оставаться. Пару суточек в одиночке, и ты все нам расскажешь. Как миленький…
Ему помогли встать и вывели на запасную лестницу. Первым шел Петренко, за ним задержанный, следом милиционер из группы усиления. Дворецкий направился к дежурному врачу сказать, что засада снимается.
Когда до площадки между вторым и третьим этажами осталось несколько ступенек, парень резко остановился. Петренко, не замечая этого, по инерции сделал несколько шагов и повернул направо.
— Чего встал-то?! — Милиционер слегка толкнул его в спину.
Парень, словно ожидая этого толчка и видя, что путь к окну свободен, разбежался, подпрыгнул и, разбив головой большое стекло, вылетел на улицу.
… Он лежал в нескольких метрах от входа с неестественно повернутой разбитой головой. Было видно, что шейные позвонки сломаны. Из затылка сочилась кровь.
Подбежавший Дворецкий только и протянул, покачав, головой:
— Блин, тоже мне профессор Плейшнер…
Дворецкий оказался прав — в шприце, который изъяли у парня, находилась такая концентрация героина, что смерть была бы неминуема.
Но от этого легче не становилось. Появление никому не известного парня перепутало все карты.
Кто он? Какое имеет отношение к убийству Шлема, Зубра и Кочетовой? Или он один из тех, кто сидел в «Ниве»? А как же тогда Сизов и Баранчеев?
А может, его просто подослали, чтобы вколоть смертельную дозу Сидоровой? И больше он ни в чем не замешан?
Стоп! Раз он так испугался, что решил покончить жизнь самоубийством, то он явно лицо не постороннее.
Но кто он? Сколько времени пройдет, пока его опознают. Хорошо, если родственники сразу хватятся и заявят в милицию о его исчезновении. А если хватятся не сразу? А если он живет один? А если…
«Черт! — Дворецкий несильно стукнул ребром ладони по столу. — Была хоть какая-то система, и та развалилась! Неужели все начинать сначала?»