Искатель. 2009. Выпуск №1
Шрифт:
— Ты знаешь, я ведь тоже в аварию попал, — начал Николай свою исповедь. — И тоже не один. Была у меня девушка, красивая. Нина… И любила меня больше жизни, наверное… А я к ней относился так себе — жениться на ней даже не думал. Встречался ради развлечения… Если бы не я, жила бы еще да жила… На мотоцикле мы с ней разбились. Я сутки провалялся без сознания, а она умерла по дороге в больницу, в «скорой». Вот выйду отсюда — и первым делом на кладбище. Обязан я ее найти!.. Скажешь, вполне обычное дело — трагедия. Мало ли таких случаев. И нечего в жилетку плакаться. Все так. Но главное, ради чего я все это рассказываю, то, что я, когда очнулся после операции, сначала был уверен, что я — это она\ И пока мне в зеркале не показали небритого мужика, я был уверен, что я — Нина . Мне кажется, у меня были ее воспоминания, ее мысли, чувства. Я был в шоке, думал, с ума сойду, но ничего — прошло. И вот сегодня Кузьмич мне про тебя рассказал. Я подумал, может, с тобой что-то похожее творится, в том смысле, что ты не можешь определиться, кто ты на самом деле…
— Интересно, — сухо обронил Вениамин. — А ты не помнишь, были у тебя какие-нибудь сны, видения, пока ты был без сознания?
— Знаешь, я видел длинный, бесконечный сон. В нем я видел нашу с Ниной возможную жизнь. Будто мы поженились и жили долго и счастливо, как в сказке. Я видел всю нашу жизнь от корки до корки, до седых волос. И теперь ума не приложу, как буду жить без Нины.
— Видно, она тебя так сильно любила, что после смерти на какое-то время ее душа вселилась в твое тело.
— Да, я читал, так бывает. Но одно дело прочесть, а другое — пережить лично. Теперь, конечно, я в норме, но сначала… сам понимаешь. У тебя тоже так было?
— У меня, возможно, было сложнее. Жаль, не смогу тебе сейчас рассказать.
— Думаешь, Кузьмич вернется — услышит? А ты при нем говори, но так, будто пересказываешь прочитанную книгу. Кузьмич и не поймет ничего. А закончишь — он тебе еще свое мнение выскажет. Бывает полезно послушать.
— Да нет, просто я устал сейчас, не могу. Потом.
— А-а, понятно… Будем ждать.
…Прошло двое суток. Лебедянского никто не навещал. Он обижался и злился до тех пор, пока не понял: он ждет, но не Леру, а единственную на свете идеальную женщину — Мылу. И конечно, Наташку с зятем-неудачником. Но они не придут! Значит, надо побольше спать, обманывая время, и регулярно поглощать манную кашу, чтобы набрать силенок и поскорее выздороветь.
Вениамин внял совету Николая и начал историю о психадже так, будто пересказывал содержание фильма. Кузьмич навострил уши, а потом заявил, что он, мол, этот американский блокбастер уже видел, но там все было намного интереснее. Николай пресек попытки Кузьмича продолжить повествование, сказав, что это, мол, из другой оперы. Они поругались, а Вениамин долго смеялся сквозь слезы.
Потом был обед, за ним тихий час, и вдруг дверь распахнулась и в палату вошла хрупкая черноволосая красавица. Растерянное лицо, покрасневшие от слез глаза, курносый нос, губки бантиком, пышные вьющиеся волосы. Белый халат наброшен на плечи.
«Кто это? Неужели дочь Лера?! — подумал Лебедянский, и в памяти всплыл фотоснимок смеющейся десятиклассницы с большим розовым бантом в волосах. — Действительно, пришла Лера, а вот память подвела: выдала снимок Наташки. Как опасно валить в одну кучу разнополюсную информацию!»
— Папа, — дрожащим голосом пропела Лера. — Мы похоронили маму.
— Когда? — только и спросил Вениамин.
— Только что. Я прямо с кладбища к тебе. Меня Данилевич привез.
— На каком похоронили?
— На Восточном.
— На Восточном?! Неужели Виктор не мог устроить поближе?
— Но это не так уж далеко.
— Это он так сказал?
— Виктор Васильевич тоже не всемогущ. У него не получилось.
— Ему надо было только захотеть, а он…
Лера пожала плечами.
— Он и так здорово помог.
— Ничего себе помощь!
— Пап, ну разве так уж важно, на каком кладбище похоронена наша мама?!
— Тебе, конечно, не важно.
— Пап, если ты хочешь довести меня до слез, то у тебя сейчас получится.
— Ладно… Прости, больше ни слова об этом.
— Пап, как теперь жить без мамы? — жалобно спросила Лера через минуту.
— Ты знаешь, дочь, мне до сих пор не верится, что мамы нет… К тому же, я думаю, было бы справедливее, забери смерть вместо нее меня.
— Ну что ты, пап!
— Да-да, я, кажется, даже хотел последовать за ней, но почему-то в последний момент… раздумал.
Лера насторожилась.
— Пап, какие глупости ты говоришь! Наоборот, слава Богу, ты жив… Ну вот, думала, ты меня утешать будешь, а вышло — я тебя.
— Трудно нам, конечно, придется, Лерка, но… — Лебедянский вздохнул. — Мне бы вот только на ноги подняться поскорей.
— Пап, я/тебе туг груш принесла, твоих любимых… Ты скажи, чего тебе хочется, я куплю, — заторопилась Лера.
— Знаешь, — Вениамин испытующе посмотрел на дочь. — Купи мне сигарет. На первый раз пачек десять.
— Сигарет?! — лицо Лерочки вытянулось. Она смерила отца непонимающим взглядом. — Насколько я помню, ты никогда не курил.
— Курил, — солгал Вениамин. Курить хотелось до ужаса, но вовсе не ему, а Сергею. Почему Вениамин из кожи вон лез, чтобы угодить Сергею, для самого Вениамина оставалось загадкой. Но факт оставался фактом: потребность курильщика в курении настолько сильна, что физиологическому началу Вениамина нечего было противопоставить психофизической агрессии Сергея. В такой странной ситуации Лебедянский просто не мог не подчиниться мысленному приказу своего пси- двойника. — Я курил. Ты была мала — не помнишь. Бросил как раз из-за тебя: мать настояла.
— Ты переживаешь, нервничаешь? Конечно, я понимаю… Каких тебе купить? С фильтром, что-нибудь подороже?
— Нет, лучше «Примы»: она покрепче.
— Л-ладно, — неуверенно ответила Лера. Она осталась недовольна выбором отца.
— Дочь, — начал Вениамин, когда казалось, что все уже сказано, — это правда, что ты собираешься замуж?
— Вот еще! — фыркнула Лера. — Тебе мама говорила?.. Да мы… В общем, поругались. Да и вообще, в ближайшее время ни о какой свадьбе не может быть и речи.