Искатель. 2009. Выпуск №1
Шрифт:
«Восточное» находилось в лесу, недалеко от трассы. Скромные памятники и кресты между кленов и дубов.
Свободного места ой как много. Свежевырытая могила видна издали — рыжеет холмиками вынутой глины.
«Могила холодна и бездонна, — подумалось Людмиле. — Как мала, как ничтожна я рядом с вечностью! Неужели и мне скоро вслед за тобой, Сережа?»
Люда подошла ближе и вдруг на крайнем слева памятнике из гранитной крошки заметила фотографию холеной самодовольной женщины с крупными чертами лица и двойным подбородком. Люда машинально прочла даты рождения и смерти и убедилась в том,
«Вчера хоронили, — сказала она сама себе и вдруг ахнула: — Да ведь это она, его пассажирка! Неужто судьба им рядом лежать?! Да, видно, судьба».
Людмила успокаивала себя этой незатейливой мирной мыслью, и все же какая-то змея грызла сердце — оставалась необъяснимая неприязнь к этой бедной погибшей женщине. Будто она виновата в смерти мужа.
…Сергея схоронили. Остаток дня Люда провела как во сне, никого вокруг не замечая. Наташа, видя состояние матери, попыталась отвлечь ее от мрачных мыслей, заговорив о каких- то своих планах на будущее, но Люда только обиделась на дочь, и тогда они вдвоем весь вечер проплакали…
…Сон был навеян дневными переживаниями, наполнен скорбью и безысходностью. Сергей пришел домой — как всегда приходил с работы — усталый, но веселый. Сам разогрел себе борщ, нарезал хлеба, сел за стол ужинать. Людмила подсела рядом. Подперев кулаком щеку, смотрела, как муж ест. Откуда ни возьмись, появилась на столе запотевшая бутылка водки, и Сергей стал наливать себе стопку за стопкой. Людмила ничего не говорила, только удивлялась и ждала, чем все это кончится.
— Знаешь, Мила, почему я так много пью? — сказал наконец муж, убирая со стола пустую бутылку. Он внимательно посмотрел на жену — совершенно трезвый, будто не пил. — Крепко я перед тобой виноват, Мила.
— Ты? Чем? — удивленно приподняла брови Люда.
— Тем, что ушел от тебя.
— Разве ты по своей воле? Тебя отняла смерть.
— Все равно я виноват. Из-за меня погибла Ляля, а Вениамин остался вдовцом. Кто-то скажет «судьба», но это отговорка!.. Помнишь город Вансычен? Ведь я сам сделал шаг в пропасть. Это была моя ошибка.
— А как я тебя не пускала! — вдруг зарыдала Людмила. — Как я кричала тебе, а ты не слышал. Ты прошел сквозь меня и не почувствовал, что я рядом!
— Да, сама видишь, я крутом виноват. Я и на Суде повинился… На милость Божью уповая.
— На каком суде?
— Как «на каком»?! Ты что, не помнишь? Ты же была там, ты должна помнить!
— Расскажи, может, я вспомню.
— Нет… Если ты не помнишь, у меня мало шансов на успех. Подожди, постараюсь все объяснить… Я умер, и тело предано земле, но душа моя нашла приют в другом теле, и я снова жив, хотя, конечно, чувствую себя скверно, словно не в своей тарелке… Это трудно, но ты все-таки постарайся понять. Мне позволили вернуться только ради тебя, только потому, что я люблю тебя так, как Орфей любил Эвридику… Ты меня внимательно слушаешь?
— Конечно, — кивнула Люда.
— Я примеряю сейчас чужое тело, и пока оно мне немного жмет . Но я знаю хорошего портного, который возьмется подогнать
— Не знаю, — улыбнулась совершенно сбитая с толку Люда.
— Да, пока ты не готова меня понять, но знай, что однажды я вернусь к тебе странным докучливым незнакомцем, вернусь для того, чтобы в нем ты узнала меня.
— Как же я узнаю тебя в незнакомце?
— Узнаешь, если захочешь.
— А почему ты хочешь вернуться ко мне именно так — тайно? Иного пути нет?
— Ну, сама посуди: почему ты сейчас беседуешь со мной, покойником, этак вот запросто? Потому что это сон. Правильно?! А наяву заговорила бы ты с моим двойником, если бы он вздумал к тебе приставать? Отшила бы! Вот поэтому я не смогу с разбегу прийти и сказать: «Здрасьте, вот он я, с того света выходец!» Я должен сначала расположить тебя ко мне, а уж потом и доказать, что я — это я.
— И чем докажешь?
— К счастью, я сохранил память о нашей совместной жизни и смогу ответить на любой твой вопрос, даже интимный. Устрой мне экзамен посложнее. На досуге подготовь вопросы.
— Ты говоришь, сохранил память. А что, могло быть иначе? Неужели тебе могли стереть память обо мне?
— Могли. И не только о тебе. Они обязаны были стереть меня как личность, но передумали. Впрочем, это целая история. Сразу после вынесения приговора, как только Иисус удалился, Енох вдруг ко мне пристал: «Так ли уж сильно ты любишь свою супругу?» Говорю, что больше жизни, а он: «Принесешь справку — поверю!» — «Да где ж я тебе ее возьму?» — «На Третьем небе!» Пришлось сгонять на третий этаж — у них там соцотдел по надзору за кармой. И вот посмотри, что они мне там выдали.
Сергей протянул жене красивый розовый бланк, пестрящий вычурными буквами, и Люда с удивлением прочла:
Настоящая выдана рабу Божьему СЕРГЕЮ в том, что он действительно испытывает к рабе Божией ЛЮДМИЛЕ один из нижеследующих типов вселенской любви, развернутых на земном плане, а именно:
ЭРОС
ЛЮДУС
СТОРГЕ
ПРАГМА
МАНИЯ
АГАПЕ (нужное подчеркнуть)
Социальный отдел Третьего неба по назначению и надзору за исполнением кармы.
— Как видишь, подчеркнуто «сторге» — любовь-дружба. Это лучшее из чувств, которые мужчина может испытывать к женщине, — пояснил Сергей. — Енох, как увидел справку, даже прослезился: давно, говорит, не встречал такого сильного чувства. Короче, память он мне сохранил. Всю. Даже генетическую. Теперь я смогу мое новое тело перекроить по своему усмотрению. И если получится, ты обретешь своего Сергея вновь. Не только душу, разум, но и тело. Правда, здорово?