Искатель. 2009. Выпуск №6
Шрифт:
Манин вскочил и первым самолетом вылетел в Крым обустраивать отдых банкирской чете.
Выйдя на работу, Вероника Семеновна была удивлена происшедшим изменениями. Глафира стала заместителем управляющего, ее дочь Наталья вместо Светланы сидела на вкладных операциях и, естественно, о кредитных деньгах главного бухгалтера могла быть осведомлена.
Вероника Семеновна позвонила:
— Очеретяная, зайдите ко мне.
Вместо дочери в кабинет главного бухгалтера ступила Глафира Львовна. Сначала они молча смотрели друг на друга, ходили вокруг стола, потом заговорили, сразу перешли на высокие тона.
— Ваша дочь!..
— Ваш кредит!..
Сотрудники слышали вылетавшие из-за толстых дверей крики женщин и в страхе жались в кресла, боясь попасть под горячую руку одной или другой. Но вот шум стих. По спинам сотрудников заструился холодок: кто кого?
Дверь открылась и, как закадычные подруги, держась рука за руку, из кабинета вышли Глафира и главный бухгалтер. Словно между ними ничего и не было.
Отныне Глафира наводила свои порядки без оглядки на Веронику Семеновну. Вероника Семеновна теперь во всем соглашалась с Глафирой и молила, чтобы у нее не забрали кредит.
Балянский в поте лица мотался по городу, встречал инкассаторов из Хоперска и провожал назад, развозил по обменникам валюту. В милиции ему было спокойнее: тогда он не сопровождал набитые долларами сумки и был вооружен не газовой пугачкой, а боевым пистолетом Макарова.
Собираясь в очередную поездку в аэропорт — инкассаторы уже взлетели в Хоперске и были в воздухе, — он обнаружил, что опять отсутствует банковская машина. Пробежал по этажам, ища водителя, но бесполезно. Закрытой оказалась и каморка Глафиры.
В ужасе представил себе, какого полкана спустят на него с головного банка, когда узнают, что инкассаторов с набитыми долларами сумками не встретили в аэропорту.
Николай Павлович уже был готов ловить попутку, как к банку подъехал «жигулек».
Дверца открылась, оттуда сначала появился хохолок Глафиры, а потом ее толстая нога.
— Срочно в аэропорт! — закричал Балянский.
— Не могу, — пожал плечами водитель Дмитрий, глянув вслед своей шефине.
Николай Павлович несколько минут объяснял поправлявшей у зеркала прическу Глафире, что инкассаторы уже на подлете, а та лишь говорила:
— Николай Павлович! Как мне косточка пэрсика?
— Ой, да вы Елена Прекрасная! — стонал Балянский.
Получив высочайшее соизволение, вылетел на улицу. «Снова в парикмахерской была!»
«Жигуль» выехал из переулка и свернул у пожарки на проспект.
— Живей! — просил безопасник.
— Не знаю, бензина хватит ли?
— Ты же с утра залил полный бак!
— Да, но мы с Глафирой Львовной сколько изъездили.
Балянский уставился в уползающий лентой под капот асфальт и считал перекрестки. Ругался, когда машину останавливал красный свет светофоров.
Ощущая колики в груди, смотрел на стену леса, когда выехали за город.
Молил:
— Только бы бензина хватило…
Бензина, к его счастью, хватило.
— Вон они! Вон! — затыкал в сторону двух крупных парней, крутившихся на ступеньках аэровокзала.
«Жигули» затормозили рядом.
— Вы что, совсем охренели?! — постучал в наручные часы один из парней. — Самолет через пятнадцать минут назад, а вы…
Балянский хотел рассказать, почему они опоздали, но не стал: Глафира все равно выкрутится.
— Куда деньги? — спросил парень, поднимая сумку.
— Ты что?! — вырвалось из Балянского.
Поняв, что инкассаторы уже не успеют доехать в банк, схватил валявшийся на заднем сиденье полиэтиленовый пакет, и туда посыпались пачки зеленых.
Николай Павлович смотрел в наполняющийся пакет, вертел головой по сторонам и холодел.
Парень подал сопроводительные бумажки:
— Расписывайся!
Балянский чиркнул свою роспись и только тут понял, в каком положении он оказался.
Инкассаторы скрылись в зале.
Николай Павлович прохрипел:
— В банк!
Всю дорогу он оглядывался. Казались подозрительными «Вольво», долго сидевшая у них на хвосте; обогнавший «УАЗ» с гогочущими пассажирами в милицейской форме; нависший сзади «КамАЗ» — Николай Павлович даже приготовился прыгать из машины на случай нападения, еще не решив для себя, захватит с собой пакет или нет.
Поглядывая на завалившуюся стрелку уровня бензина в баке, крестился:
— Спаси… Помоги… Сына твою…
Внося пакет с долларами в банк, безопасник хотел высыпать их прямо на стол Глафире: пусть, тварь такая, посмотрит, как из-за нее приходится возить деньги!
Но ее, как всегда, не оказалось в банке. Постучал в дверь кассы и спустился в хранилище, где кассир аккуратно переложила перехваченные бумагой пачки в сейф, а потом закрыла дверцу на два ключа.
Дочь Глафиры многое переняла от матери. Наталья Очеретяная могла в разгар рабочего дня выставить на стойку табличку «перерыв» и уехать к парикмахеру, посетить массажиста, пойти погулять по магазинам, могла ни с того ни с сего обругать клиента, накричать на милиционера.
Тарас Леонтьевич все это слышал и, не выдержав, завел разговор с управляющим.
Манин огорошил его:
— А знаешь, что они говорят о тебе?
— Что?
— Что ты с криминалом связан…
Юрист не нашелся что и ответить. Лишь проглотил язык и более разговора с шефом о проделках Глафириной семейки не заводил.
Как-то, спускаясь на первый этаж, услышал визгливый голос Натальи:
— Мам! Мне неудобно… Когда этот пердун заменит стул?..
— Что там, Наталочка? — Безбородова кинулась к дочери и уже оттуда забасила на весь зал: — Где комендант? Ах, вот ты, паршивец! Почему у Наташеньки стул неисправен?