Искатель. 2009. Выпуск №9

Чекалов Денис Александрович

Еще дома, подозревая, что где-нибудь на широте Канарских островов, в штиль, когда яхтсмену не остается иного, как, по примеру моряков минувших времен, свистеть и царапать ногтями мачту, вымаливая ветер, его навестит непрошеная гостья — ностальгия, Андрей решил подготовиться к ее посещению. Он сходил в магазин «Миллион мелодий» на Фонтанке и накупил кассет с романсами и современным русским шансоном — в меру бездарным, однако умело выдавливающим слезу у странников, находящихся вдалеке от родных пенатов. Подумав, он добавил к этому набору диски «Машины времени», «Воскресения», «Чижа»… Позаботившись таким образом об усладе слуха,

он отправился на книжный развал у Дворцовой набережной и задешево набрал там малоформатных томиков в пестрых мягких обложках, уже побывавших в чьих-то руках. Остановив свой выбор именно на них, Андрей руководствовался двумя соображениями. Во-первых, все равно выбрасывать — клееным корешкам влажность противопоказана, так зачем тратиться на новые книги, не говоря уже о шедеврах полиграфии? Во-вторых, литературе серьезной, поднимающей глобальные вопросы, надо отдавать зимние вечера, когда за окном теплой комнаты воет вьюга, в дальнем же одиночном плавании уместнее щекочущая нервы беллетристика отечественного производства, позволяющая отвлечься и перенестись с безбрежных океанских просторов… Куда? Разумеется, домой, в Россию.

После смерти Сашки, после вылазки в Комарово, наконец, после визита Божедомова ему бы следовало основательно почистить свою «библиотеку», но тогда Андрею было не до того, чтобы заниматься подобными мелочами. Весь переход к берегам Англии опоясанные резиновым бинтом книжки простояли в неприкосновенности на полке над койкой. Только в Атлантике, когда «Северная птица» попала в полосу штиля, у Андрея нашлось время на то, чтобы ознакомиться с их содержанием.

Устроившись в кокпите, он включил магнитофон с записями «Зоопарка» и откупорил банку «пепси»; затем открыл кроваво-красный томик, прочитал две страницы, пролистал еще двадцать и, посильнее размахнувшись, швырнул книжку в океан. Открыл следующую — и следующая отправилась туда же.

Андрею потребовалось не больше часа, чтобы проредить свои книжные запасы. Потому что он не хотел — а таких «покетов» было большинство — и не мог читать о царящих в стране криминальном беспределе и коррупции. Причем с примерами, преподанными в самых натуралистических красках. Какая уж тут тоска по Родине! Из такой страны, погрязшей в дерьме и насилии, впору бежать без оглядки и проклясть ее перед расставанием у некогда священных рубежей.

«Но раньше-то мог! — урезонил он себя и себе же ответил: — Да, раньше мог. Читал — и не без интереса, щекотал нервы, даже в Чечне читал. А сейчас не могу. Потому что не знал, какая она страшная — мирная жизнь».

Кудря опаздывал.

— Может, он пошутил? — спросил Сашка, сидевший в своей коляске на безлюдном по причине непогоды причале и надзиравший за тем, как Андрей регулирует авторулевой. — Может, он шутит так?

— Ага, — Андрей посмотрел на друга, — есть у него такая гадостная привычка — шутить не по делу. Ему больше заняться нечем, как разъезжать по яхт-клубам и смущать порядочных спортсменов предложениями нарушить кодекс. Уж и не знаю какой именно — уголовный, административный…

— Ты-то что хохмишь? — рассердился Сашка. — Дело, между прочим, серьезное.

— Кто бы спорил. А кому от этого плохо? Сам не напрягаюсь, других не напрягаю.

Андрей выпрямился и… напрягся. К яхте шел верзила в кожаной куртке — один из тех, что вчера состоял в свите Николая Евгеньевича Кудреватых.

— Вот и пожаловали. —

Сашка тоже увидел телохранителя Кудри.

Бандит подошел к трапу и стал оглядываться. Ничего не спросив, он постоял, зыркая по сторонам совиными глазками, потом потер то место, где у нормальных людей находится шея, а у него начиналась голова, словно припаянная к молодецкого разворота плечам, повернулся и зашагал обратно.

— Разведка, — сказал Андрей.

Из-за здания яхт-клуба, за которым давеча исчез шестисотый «мерин», выскочил аспидно-черный джип, утяжеленный хитрым переплетением хромированных труб у бампера. За джипом куда медленнее, с достоинством сознающего свою цену лимузина, показался «Мерседес» Кудри.

Автомобили остановились метрах в десяти от «Северной «птицы». Сначала от седоков освободился джип, явив на свет божий «разведчика» с бычьим загривком и его приятеля, столь же внушительных габаритов и тоже знакомого Андрею и Сашке по вчерашнему посещению. Телохранители подбежали к «мерину» и встали по бокам. Выждали несколько секунд, одновременно взялись за ручки и открыли дверцы.

Кудреватых был в том же длиннополом плаще. Он потянулся, разминая спину, и сказал что-то своему спутнику — вылезшему из машины с другой стороны худощавому парню в джинсах и простеньком свитере-самовязе. Тот ответил и быстро взглянул на яхту, на Андрея, на Сашку, будто прикидывал…

Андрей знал этот взгляд, по Чечне знал. Был у них там специалист, приклад винтовки которого испещряли засечки. Классный был снайпер, и взгляд у него был точь-в-точь такой же — оценивающий, прицеливающийся.

Кудреватых и парень в свитере неспешно подошли к трапу.

— Ну, Горбунов, показывай, что придумал.

Не стоило этого делать, нарываться, но Андрей не утерпел:

— Для начала — здравствуйте.

Кудреватых пошевелил губами, но ничего не сказал. У парня в свитере дернулась щека, и родинка, прижавшаяся к уголку его левого глаза, на долю секунды спряталась в складке кожи.

Андрей вытер ветошью испачканные солидолом руки:

— А говорили, что один приедете.

— Мало ли что я говорил. Сам слово сказал, сам назад взял. Моя воля. Вот его повезешь. Хочет дружок мой посмотреть, как ты его устраивать собрался.

«Надо было сразу в милицию бежать, — подумал Андрей. — Но кто же знал?..»

— Проходите, — нехотя посторонился он.

Бандиты поднялись на палубу.

— Сюда.

Парня в свитере ниша в носовом отсеке не впечатлила или, вернее, очень впечатлила, слишком. Не обращая внимания на Андрея, он повернулся к Кудре и проскрипел — такой у него оказался голос:

— Я в гроб не лягу.

— А тебя туда никто не загоняет. — Кудреватых пригнул голову, чтобы не расшибить лоб о притолоку. — Рано тебе еще откидываться, деревянный макинтош примерять. Только не в том ты, милый, положении, чтобы рожи корчить.

— Тут ни повернуться, ни «волыну» вытащить, — скривился парень, отчего родинка у глаза снова исчезла и снова появилась. — Гроб и есть. Гвоздями заколотит и ментам сдаст.

— Не сдаст. Что он, враг себе? А, Горбунов, ты себе враг?

— Я себе друг.

— Вот видишь. Он правильно мыслит. Да и лежать тебе здесь не часы долгие — минуты, пока погранцы не уберутся, провожальщики всякие. Потом из этого… карцера в каюту переберешься. Перекантуешься со всеми удобствами. И чтобы носа на палубу не высовывал!