Искатель. 2011. Выпуск №11
Шрифт:
— Стреляли оттуда, — Николай махнул рукой на разбитое окно. — Что у вас там?
— Жилой дом.
— Это не наши, — сказал заглянувший в кабинет Загнойко, — ты же сам сказал, что снайпер ничего оттуда не увидит.
— Значит, увидел.
Загнойко скомандовал, омоновцы кинулись к дому, из которого стреляли. Но, как потом оказалось, зря. Киллер скрылся, оставив напоследок лишь винтовку с оптическим прицелом.
— Не может быть! — закричал Решетов. Вот уже несколько минут он, Загнойко и я беседовали в кабинете полковника в отделении милиции.
— Я вам еще раз говорю, — сказал я, — что вашу супружницу убил ваш же телохранитель.
— Ну, вы даете, зачем же мне его убивать?
— Так вы же сами сказали, что любого уничтожите за свою жену. Вот и…
— У вас нет доказательств. Даже если это сделали и по моему приказу, вы ничего не докажете. Я тут ни при чем.
Поэтому разрешите откланяться. Вторую часть заработанных вами денег вам отдаст мой новый телохранитель.
Бизнесмен поднялся и, зыркнув своими глазами-угольками, вышел из кабинета.
— Каков наглец, а? Иван, и ведь он прав. Косвенных улик сколько угодно, а прямой — ни одной.
Загнойко улыбнулся.
— Понимаешь, за все надо платить. Телохранитель убил его жену, киллер положил его телохранителя. Я думаю, цепочка когда-нибудь замкнется, и об этом человеке мы услышим, что его тоже уже не существует в этом мире. Да, привлечь его мы не можем, но судьба и время все расставят на свои места. Поэтому успокойся и радуйся жизни.
В это время в дверь кабинета постучали, и вошел новый телохранитель Решетова. Такой же громадный и крепкий. В руках у него был дипломат. Он положил его на стол, открыл, достал деньги. Все это он делал молча, а мы с Загнойко наблюдали за ним с интересом. Когда он удалился, я хмыкнул:
— Не понимаю, где он находит таких вот бугаев. У вас в органах таких, пожалуй, и нет, а?
Загнойко усмехнулся.
— Вот, ты уже и шутишь — значит, все нормально.
— Да, Иван, спасибо тебе за помощь, можешь эти деньги оставить себе и своим ребятам. Вы нам здорово помогли.
— Ты знаешь, что денег нам брать не положено, скажут, что это взятка, лучше ты нам на них ремонт сделай в отделении, сам знаешь, как мы тут живем.
— Хорошо, как скажешь.
— Кстати, а как ты догадался, что это сделал Олег? — Загнойко слегка прищурился.
— Во-первых, он все время подталкивал меня к раскрытию этого преступления. Мнимому раскрытию. Сначала подсунул мне охранника, который дежурил в ту ночь в поселке, потом жиголо, алиби которого, кстати, действительно подтвердил усатый таксист. Я его разыскал, и он все удостоверил. Во-вторых, он знал и о перстне, найденном мною на дне бассейна. И тогда он решил, что все — Дело пошло по нужному пути. Я найду владельца перстня, им окажется Геннадий, которого Олег тоже очень хорошо знал, и Решетов на этом успокоится. То, что произошло между ним и Снежаной Игоревной, в его расчеты не входило; он, похоже, очень сильно рассчитывал на ее помощь и, похоже, задумал убрать Решетова, а тут вдруг она ему как бы изменила. Предложила то же самое Максиму Онопко. Мне Онопко про это не сказал — видимо, думал, что Олег об этом ничего не знает. Но, как оказалось, тот уже знал о "лестном предложении" Снежаны Игоревны. Почему она изменила это свое "коммерческое предложение", не совсем понятно. Скорее всего, Олег где-то допустил ошибку. Женщины порой бывают так коварны! Онопко хотел мне об этом поведать, но не успел… Ну, а в-третьих, когда я увидел труп Онопко, я позвонил Решетову, и тот сказал, что Олега в тот день и ночь рядом с ним не было. И тогда я понял, что убийца Снежаны Игоревны — он. Я понял, что он это тоже понял, и помчался к себе в офис. Но он меня опередил.
— Хорошо то, что хорошо кончается.
Мы обменялись рукопожатиями, и я вышел из кабинета.
Маша ждала меня дома. Она приготовила ужин, накрыла на стол. И села на диван. После всего пережитого, ей хотелось одного: чтобы я был рядом и больше никуда не уходил.
Я по дороге заехал в магазин, купил огромный букет ярко-красных роз, шампанского. В ювелирном — кольцо с бриллиантом. И поспешил домой. По дороге позвонил матери.
— Мама, я женюсь!
— Ты это… действительно? Ты не болен?
— Я болен мама, я болен ею!
— Это Маша?
— Да, она!
— Мы рады за тебя. И скоро приедем. Без нас свадьбу не играйте, хорошо?..
— Обещаю.
Я ворвался в свою квартиру как вихрь, как ураган, и подхватил женщину своей мечты на руки. Она поцеловала меня и заплакала.
— Какой же ты дурачок, ведь я сразу тебя полюбила.
— Ты выйдешь за меня замуж?
— Мог бы и не спрашивать, конечно да!
— Наша жизнь изменилась. Если бы не Решетов, мы бы так и оставались чужими друг другу, но теперь ты моя, и я рад этому и очень тебя люблю.
Вот и все…
История вторая. Перстень с буковками
Он сидел на лавочке в Нижнем парке и жмурился от яркого солнца. Была весна. Снег почти сошел, обнажив многочисленные окурки, пластиковые бутылки и собачьи фекалии, но это никак не отражалось на его настроении. Ему было хорошо. Просто хорошо. Жена уехала в командировку, оставив его одного, и он радовался этому. Как радуются свободе зэки, выглядывая из-за зарешеченных окон тюрьмы. Иногда ему хотелось развестись, но, если бы он расторг семейные узы, пришлось бы довольствоваться низкой зарплатой и, вероятнее всего, отсутствием жилья. Ведь это жена обеспечивала их семейный достаток, и обеспечивала его, надо признать, неплохо. Он ездил на пятисотом новеньком черном "Мерседесе", а жили они в двухэтажном особняке в элитном поселке на Дачном. Недавно, правда, его чуть не упрятали за решетку. Был грешок, но деньги супруги решили все проблемы. Он отделался легким испугом и условным сроком. Жена, конечно, ругалась, но почему-то не подавала на развод. Кто их поймет, этих баб?
А сейчас он на две недели остался один. И было ему хорошо. В кармане куртки лежал лопатник с неплохой суммой денег, на работу идти пока было не надо. Вот оно, счастье загнанного и забитого семейными узами мужика. И он решил оторваться в эти две недели по полной. Склеить каких-нибудь девок и спать с ними все эти дни, пропивая заработанные честным трудом супруги деньги.
Ее он заметил сразу. Он еще этого не понял, а мозг уже сработал. Она шла по уютной аллее парка и улыбалась. Чему-то своему, известному только ей. Ее красивые стройные ножки вызвали в нем непреодолимое желание, и он, повинуясь этому желанию, встал и двинул за ней. Вся ее точеная фигурка, облаченная в сиреневое пальтецо, была, можно сказать, на виду, и ему очень сильно захотелось обнять ее за талию. Но правила приличия, еще сохранившиеся в подсознании, все же пересилили, и он просто спросил:
— Девушка, а девушка, а как вас зовут?
Она обернулась.
— Лена.
— А меня Гена. (Чуть не добавил: "ну и дура", как в фильме "Джентльмены удачи", хотел схохмить, но вовремя одумался.) Можно с вами познакомиться?
— Так вы уже познакомились.
— Тогда давайте не будем ходить вокруг да около. Можно пригласить вас сегодня в ресторан?
— Можно. Но…
— Вы "придете не одна, а с кузнецом"?
Она рассмеялась.
— Нет, просто мне надо съездить домой, переодеться, например.