Искатель. 2013. Выпуск №12
Шрифт:
— Знаете, как у нас говорят? По-настоящему вкусен только заслуженный обед. — Оказывается, все это время Виктор продолжал наблюдать за ним.
— Что?
— Так. Ничего…
— Нет, Виктор, вы уж, пожалуйста, сказав «А», говорите и «Б».
— Я могу и «В» сказать.
Президент и его помощник померялись тяжестью и пристальностью взглядов — одной из немногих вещей, которой можно публично меряться государственным мужам. Несмотря на то что в игре Сергей был представлен в качестве мужчины средних лет с пробивающейся по краям висков сединой и наростами мешков под впадинами задумчивых, тревожно вопрошающих черных глаз, Виктор
В упорном молчании прошло минуты полторы, и тут Виктор вздрогнул и, повернувшись к двери, промолвил:
— А вот и ваша пресс-секретарь.
— Пресс-секретарь? — изумился Сергей. — У меня есть пресс-секретарь?
— Теперь есть.
Секунд пять спустя дверь отворилась, и в трапезной, слегка переваливаясь на тяжеловесных туфлях, появилась женщина лет тридцати с небольшим, обернутая в деловой костюм и прячущая ярко обведенные глаза в оправе скорее всего не требующихся ей очков.
«А очень ничего так краля. Клевоногая… — Сергей невольно залюбовался видением. — Но не хочу. Странно все это. Все-таки они мне что-то там колют».
Пресс-секретарь вдруг зарделась и вытаращилась. Сергей вздрогнул: вслух он, что ли, думать начал? Виктор же с лирическим выражением лица выглядывал что-то за спиной Президента.
Сергей обернулся. На электронной панели у него за спиной, как, впрочем, и на всех других панелях, установленных на каждой из стен залы, бегущей строкой транслировалась мысль, которую он только что озвучил в своей голове. Такие панели были установлены во всех помещениях дворца, но до настоящего момента Сергей даже не задавался вопросом об их назначении.
— Извините, мне в туалет нужно, — смущенно пробормотал Президент и, опрокинув пару стульев, вылетел в коридор.
Добежав до туалета, он тяжело уперся в края рукомойника и обратился к понуро глядящему на него из зеркала отражению:
— Так, краля — никакая не краля. Это какая-то программа, в присутствии которой я выражаю свои мысли вслух, хотя мне кажется, что я высказываю их лишь себе. Вернее, это программа считывания мыслей. Так… Что же дальше? Если теперь мысль какая несвоевременная в голову взбредет, ее ж придется как-то шифровать… А вообще изобретение, конечно же, полезное, но для реального мира: очень неплохо было бы знать, что в действительности думают наши правители. Только там у пресс-секретарей функция совсем другая — мысли президентов не озвучивать, а всячески подкрашивать и прикрывать.
В коридоре Сергей застал одного из сотрудников своего аппарата нетерпеливо поджидающим его у двери трапезной.
— К вам просители, господин Президент! — выпалил тот, едва Сергей приблизился на расстояние, позволяющее сообщить новость, не переходя на крик.
— Просители? Хм… Что ж, просите…
— Да,
Первым в зал аудиенций был впущен малый с глуповатым лицом. Подобное выражение придавали ему стрижка «под горшок», полтора уса вместо полноценных двух и карикатурный нос-пятачок. Одет проситель был просто, даже бедно, и западал на одну ногу, словно заезженная кляча.
— Анисий Поделомович Куропатовкин! — объявил служащий, выполнявший сегодня функции мажордома.
Едва проситель приблизился к креслу, в котором восседал Президент, как Виктор грозно гаркнул:
— На колени, раб!
Проситель тотчас же с готовностью рухнул на колени.
— Виктор, вы эти средневековые замашки бросьте! — Сергей вскочил с кресла и засуетился вокруг просителя. — А вы, Анисий… э… Такинадович, поднимитесь, поднимитесь сейчас же!
Проситель приподнял одно колено, оставив другое на полу, и с радостью и преданностью воззрился на мрачно поглядывающих на него и друг на друга Президента и его помощника. Лицо посетителя выражало необъяснимый экстаз.
«Дурдом! — подумал Сергей. — Как есть дурдом!»
«Дурдом! Как есть дурдом!» — зажглось на всех экранах зала.
— Да прекратите уже транслировать мои мысли! — рявкнул Сергей в сторону пресс-секретаря и, уже обращаясь к просителю, поинтересовался: — Так что вы хотели?
— Прошу руки вашей дочери! Не-е откаж-жите! — пропел Анисий Поделомович.
Сергей озадаченно повернулся к Виктору. Тот молча смотрел на него, как бы говоря: да, мол, братец, такие вот фортеля случаются в жизни.
— То есть как «моей дочери»? — Сергей вновь заговорил с просителем. — Какой такой… дочери?
— Которая Анна.
— И много у меня… дочерей? — пролепетал Президент, обескураженный подобным открытием.
— Пять, — отозвался Виктор.
— Что?!
— Я вот тоже подумал, что довольно много, — заметил снизу проситель, — и решил избавить вас хотя бы от одной. Смею в качестве зятя соответственно претендовать и на звание генерала.
«Вотра нартаглец!» — выругался про себя Сергей, ловя на себе изумленный взгляд пресс-секретаря.
— Мы посоветуемся. И подумаем. — Сергей поднял Анисия Поделомовича с пола за борт пиджака и, брезгливо взяв под руку, довел до двери.
— А мне когда теперь зайти? — полюбопытствовал тот.
— Больше заходить не нужно, — заверил его Президент. — В этом нет необходимости.
Закрыв за посетителем дверь, Сергей вернулся к креслу.
— Какой-то проходимец, Виктор, — решил поделиться он впечатлениями со своим помощником.
Тот, не отрывая взгляда от ногтей, по которым он водил пилкой, словно миниатюрным смычком, лишь болезненно скривил лицо.
Не успел Куропатовкин исчезнуть, как в дверях появился новый проситель, смахивающий одеждой на зажиточного крестьянина, сошедшего со страниц тургеневских рассказов. Однако бороденка портила все впечатление. Именно бороденка, а не борода: растительность на его лице была жидка и неровна и лишала его всякой солидности.
Мужичок с бороденкой приблизился к креслу Президента чрезмерно осторожно, как-то бочком, и заунывным, плачущим голосом затянул:
— Ваше Рассиятельство…
— Какой я вам еще «рассиятельство»?! — моментально вскипел Сергей: все эти подобострастные обращения ему порядочно надоели.