Искатели сокровищ
Шрифт:
Несмотря на весь этот шум, наши соседи из того дома даже не вышли посмотреть, что же случилось, а дядя Альберта и не стал дожидаться, чтобы они вышли. Он поднял Освальда и перенес бесчувственное тело юного детектива к стене, перебрался вместе с ним через стену и отнес свою лишенную признаков жизни ношу на диван в папином кабинете. Папы, оказывается, дома не было, так что мы могли и не красться, когда выбирались из дому. Здесь Освальда привели в чувство, перевязали его раны, уложили в постель, и на следующий день на его юном челе вздулась
На следующий день дядя Альберта пришел к нам и поговорил с каждым из нас с глазу на глаз. Освальду он напомнил, как стыдно и не по-мужски подсматривать за леди и вообще совать свой нос в чужие дела, а когда я попытался рассказать ему, что я там видел, он велел мне заткнуться. И вообще, от этого разговора я почувствовал себя еще хуже, чем от этой дурацкой шишки на лбу. Освальд никому не сказал ни слова, но на следующий день, когда сгустились вечерние сумерки, он потихоньку скрылся, написал на листочке бумаги: «Мне нужно поговорить с вами» и просунул эту записку через дырочку-сердечко в ставнях окна соседнего дома.
Младшая из двух леди глянула в это отверстие, открыла ставни и очень сердито обратилось к нему:
— Ну?!
Освальд же заговорил так:
— Мне очень жаль, и я хочу попросить у вас прощения. Мы хотели поиграть в сыщиков, поэтому мы и заглянули вчера в ваше окно. Я видел салат и слышал, как вы говорили, что купили лосося на три с половиной пенса дешевле, и я понимаю, как некрасиво подсматривать чужие секреты, особенно секреты леди, и я обещаю вам, что этого больше никогда не повториться, и прошу вас простить меня на этот раз.
Леди сперва нахмурилась, а потом рассмеялась и говорит:
— Так это ты вчера свалился и разбил все эти цветочные горшки? А мы-то думали, что пришли грабители и страшно перепугались! Ничего себе, какую ты шишку набил, бедняга!
И она еще немного поболтала со мной и сказала, что они с сестрой не хотят, чтобы люди знали, что они остались дома, а все потому… — но тут она замолчала и сильно покраснела, а я сказал: — Я думал, что вы все в Скарборо, ваша служанка так сказала Элайзе. Почему вы не хотите, чтобы люди знали, что вы дома?
А она еще сильней покраснела, а потом снова засмеялась и сказала мне:
— Не твое дело, почему. Надеюсь, шишка у тебя скоро пройдет. Спасибо за твои прекрасные мужественные слова. Тебе-то уж точно стыдится нечего.
И тут она поцеловала меня, и я, представьте, даже не поморщился. А потом она сказала мне: «Теперь ступай, а я — я открою ставни, отдерну занавески — сейчас же, немедленно, пока еще не стемнело и пусть все видят, что мы дома, а вовсе не в Скарборо!»
Глава четвертая. Доброй охоты
Когда мы получили четыре шиллинга (нашу долю закопанного сокровища), мы должны были попробовать то, что предлагал Дикки, то есть ответить на объявление насчет леди и джентльменов, которые имеют свободное время и хотят заработать два фунта в неделю, но вышло так, что нам понадобилось сперва купить еще много разных вещей.
Доре нужны были новые ножницы, и она собиралась купить их на свои восемь пенсов, но Алиса сказала:
— Это ты должен купить ей ножницы, Освальд, потому что это ты сломал Дорины ножницы, когда выковыривал из наперстка мраморный шарик.
Все верно (правда, я уже почти забыл об этом), но ведь шарик в наперсток загнал вовсе не я, а Г. О., поэтому я и сказал ей:
— Г. О. виноват ничуть не меньше, чем я. Почему бы и ему не заплатить?
Освальд заплатил бы за эти чертовы ножницы, не жалко, но должна же быть хоть какая-то справедливость.
— Но он же еще маленький! — вступился Дикки, а Г. О. заявил, что он уже не ребенок и они чуть было не поцапались, но Освальд всегда готов поступить благородно, поэтому он предложил:
— Слушайте! Я заплачу шесть пенсов, а остальное заплатит Г. О., и пусть приучается к аккуратности.
Г. О. согласился, он, на самом деле, совсем не плохой парень, только потом я выяснил, что на самом деле два пенса за него внесла Алиса.
Потом нам понадобились краски, а Ноэлю нужен был карандаш и еще на полпенни бумаги, чтобы писать стихи, и без яблок тоже, знаете ли, жить скучновато. Так вот мы извели почти что все деньги, и пришлось нам отложить это объявление на потом.
— Надеюсь, — заметила по этому поводу Алиса, — что у них не наберется чересчур много леди и джентльменов к тому времени, когда мы снова скопим деньги, чтобы попросить у них образцы и инструкции.
И я тоже этого побаивался: уж очень выгодным казалось мне это предложение, и мы каждый день заглядывали в свежую газету, но объявление по-прежнему было на месте, так что мы решили, что все в порядке.
Потом мы попробовали быть сыщиками, только никакого толку из этого не вышло, и тут, когда у нас кончились почти все деньги, кроме моего полупенса и двух пенсов у Ноэля, трех у Дикки и еще двух-трех у девочек, мы снова собрали военный совет.
Дора пришивала пуговицы к выходному костюму Г. О. На свои денежки он купил складной нож и аккуратненько срезал все пуговицы со своего костюма. Если б вы только знали, сколько там было пуговиц, — Дора считала каждую, пока пришивала. Всего оказалось двадцать четыре, считая те маленькие на рукаве и те, которые на самом деле не расстегиваются.
Алиса тем временем учила Пинчера делать стойку, но он не такой дурак, чтобы слушаться, когда ему ничего не предлагают взамен, а все остальные тем временем пекли в камине картофель. На улице по-прежнему было жарко, но мы специально для этого развели огонь. Печеный картофель — отличная вещь, если срезать то, что обгорело, но Дора все равно сперва заставляет мыть картошку, а то обзовет грязнулей.