Искатели
Шрифт:
– Вот это да! – восхитился Лэй. – Мара, да твои предки обладали зачатками творческих способностей. Интересно, почему этот дар был вами утрачен?
Пропустив колкость мимо ушей, я шагнула к площадке. Эльф двинулся за мной. Прошелся по краю круга, оценил:
– Ярдов двадцать в диаметре будет. А статуй двенадцать. Как думаешь, что здесь было?
Я молчала, упиваясь прекрасным ощущением. Откуда жалкому эльфийскому мальчишке знать о величии моего народа? Слабак, он даже не понимал, что стоит на священном месте – месте силы. Это был храм грозного Тира. Здесь много тысяч лет назад жрецы приносили кровавые жертвы нашему воинственному богу. Двенадцать жертв – двенадцати звериным воплощениям Тира…
Откуда я это знала – понятия не имею. Просто знала. Земля острова говорила со мной, единственной здесь дочерью орочьего народа, делилась древними секретами.
Лэй двинулся по кругу, с интересом разглядывая изваяния:
– Это у нас… орел? Только клюв отбит. А это вроде бы рысь. А может, шакал… Нет, рысь. Ну и корявые же ручки у орков… А это вот – не пойму. Тварь какая-то…
– Волк, – пояснила я.
Воплощение острого обоняния. Как орел – зрения, рысь – слуха. Я знала, что среди статуй есть еще медведь – символ грубой силы, собака, олицетворяющая преданность и верность, лошадь – символ выносливости… Двенадцать самых сильных зверей, двенадцать качеств, необходимых великому воину.
– Росомаха, – перечислял ушастик, идя дальше, – змея…
Я не увидела, а скорее интуитивно почувствовала какое-то движение недалеко от мальчишки, за следующим истуканом, крикнула:
– Тревога!
Лэй нелепо дернулся, прыгнул в сторону. Вовремя: в волоске от его головы просвистело заклятие. Из-за статуи змеи выскочил Атиус. Обожженное лицо мага исказилось от ненависти и разочарования.
– Почему вы не издохли там, в храме?..
Чародей занес руку, чтобы швырнуть новую волшбу, но Лэй уже вскочил и сотворил защитные чары.
Мальчишка удачно отразил атаку мага, даже бросил в ответ несколько больших огненных шаров, но в следующий миг ему пришлось сдерживать уже два потока заклятий: к Атиусу присоединилась Мелодия, которая пряталась за изваянием ворона. Маги непрерывно атаковали эльфа, и тому пришлось уйти в глухую оборону.
Все это произошло очень быстро, всего за несколько мгновений. Я оскалилась: слабаки напали исподтишка, подлые трусы… Они посмели тронуть мое племя, мою стаю. Сейчас…
Для того чтобы сражаться с магами, нужно было выйти в раш-и. Я сосредоточилась… но ничего не получилось. Во мне бушевали злоба, ярость, бешенство и… сила. Огромная сила!
Плевать на раш-и! Подняв Пламенеющий, я двинулась к Атиусу, но не успела сделать и шага: на меня накинулись три воина. Одним из них был Най. Ал тут же бросился ему наперерез:
– Здравствуй, предатель!
Белобрысый размахнулся, нанес широкий рубящий удар, метясь в шею противника. Ал встретил его клинок своим. Раздался звон, следом скрежет стали о сталь – звуки боя, музыка для моих ушей…
Два воина осторожно подступали ко мне. Не решаясь на быструю атаку, обходили, чтобы напасть с двух сторон.
– Слабаки! – взревела я.
Сила острова хлынула в меня, сила всех воплощений Тира. Фламберг описал широкую дугу параллельно земле с такой скоростью, что волнистое лезвие превратилось в серебристую полосу. Клинок развалил людей пополам, перерубив в поясе.
Я обвела взглядом площадку. Ал справлялся сам. Он погрузился в раш-и, это сделало его движения быстрее, удары – сильнее.
Едва начался бой, Роману спрятался за одной из статуй и время от времени выглядывал – наверное, прикидывал, стоит ли убегать.
А вот Лэю приходилось плохо. Эльфийское волшебство здесь было ему недоступно. Ушастый сражался с двумя сильными чародеями лишь при помощи стихийной магии. Если бы не его подвижность, мальчишка давно уже был бы мертв. Каждый из волшебников, стоя на одном месте, поливал эльфа заклятиями. Лэй же бегал по площадке, как бешеная лисица: прыгал, отскакивал, падал, кувыркался – в общем, совершал чудеса ловкости. При этом он еще успевал отражать чары противников, а иногда швырял в них пульсары.
Атиус бесновался, его обуревала ненависть к эльфу. В глазах волшебника горело безумие, руки плясали в воздухе, выплетая все новые сильные чары. Мелодия была хладнокровна, а потому более опасна.
Лэй в очередной раз увернулся от молнии, которую отправил в него Атиус, загородился от сотворенной Мелодией воздушной стены и послал в чародеев гроздь огненных шаров.
Но видно было, что мальчишка начинает уставать: поток заклятий с двух сторон не иссякал, выматывал его. Лицо Лэя блестело от пота. Он в очередной раз увернулся от волшбы Мелодии, но двигался недостаточно быстро, и его задело краем заклятия. Ушастик вскрикнул, огненная змея скользнула рядом с его головой, начисто испепелив прядь волос, опалив кончик острого уха. Атиус издал в ответ разочарованный вопль и удвоил усилия – он сам хотел достать врага.
Я двинулась к Мелодии. Магесса презрительно улыбнулась, отправила в меня воздушный удар. Я даже не попыталась уклониться – волшба развеялась, не причинив мне никакого вреда. Лицо чародейки выразило недоумение. Теперь в меня полетели огненные шары, но не задел ни один.
– Слабачка! – я ощерилась, показывая клыки.
Ничтожная девка не понимала: я – самая сильная на этом острове. Земля предков питала меня могуществом, алтарь Тира защищал от всякого воздействия, и от магии тоже. Мне не нужно было ни состояние раш-и, ни амулеты, ни артефакты. Я сама была артефактом, в котором копилась сила орочьего племени.
Теперь у Мелодии не хватало времени на Лэя, она сосредоточилась на том, чтобы остановить меня. Глупая слабачка. Оказавшись в полушаге от нее, я протянула руку, чтобы схватить девчонку за шею и придушить. Марать оружие кровью женщины не хотелось. Лицо волшебницы исказил страх. Мои пальцы уже коснулись тонкой шеи, когда Мелодия взмахнула рукой, и мощная волна воздуха подняла нас, расшвыряв в разные стороны от площадки.
Чародейка действовала без заклятий, высвободив сырую силу. Ей удалось увеличить расстояние между нами. Но этим Мелодия исчерпала весь свой резерв и стала слаба, как младенец.