Искатели
Шрифт:
– Ой… прости… – вдруг пробормотал мальчишка.
В голосе его звучало такое искреннее раскаяние, что я встревожилась. Скосив глаза, увидела болтающиеся вокруг лица бледно-зеленые пряди.
– Это что?!
– Мара, ты только не волнуйся, я сейчас все исправлю, – залепетал горе-маг.
Зеленые пряди исчезли, других так и не появилось.
– Не получается, – вздохнул Лэй. – Я пытался с помощью своей энергии подтолкнуть силы твоего организма. Но видимо, дело в том, что ты ослаблена морской болезнью.
– Хорошо, – вздохнула
Это было три дня назад, сейчас качка усиливалась, и мне стало еще хуже.
Как только мы вышли из каюты капитана, меня скрутил новый приступ тошноты. Я бросилась на верхнюю палубу и перегнулась через борт. В этот момент судно накренилось, и я чуть не свалилась в воду. Лэй едва успел перехватить меня и удержать какой-то волшбой.
– Что ж вы, леди! – посочувствовал боцман Дайф, – За… то есть, расклеились совсем. Волны-то го… пустяковые, говорю, волны-то. Так себе, баллов пять. Вот погодите, шторм начнется – тогда и по… блюйте себе на здоровье, ага.
– А он точно начнется? – обеспокоился Лэй.
– Чтоб мне сдохнуть. То есть, непременно начнется, господин эльф. Баллов одиннадцать. Вон, гляньте сами, что делается – боцман ткнул пальцем вверх.
Небо вскипало черными низкими тучами. Они клубились, перекатывались, стремительно двигаясь в нашу сторону. Ветер уже не дул постоянно, он налетал угрожающими порывами, свистел в ушах, словно предупреждая о беде. Волны тоже стали черными и делались все больше. «Хромая Мери» не качалась на них, она с трудом взбиралась на гребни и ухала вниз, заставляя желудок подскакивать к самому горлу.
– Убрать паруса! Задраить люки! – раздался голос Клешни. – Шлюпки, бочки на палубе крепить!
– Слыхали, акульи дети? – подхватил Дайф, отбегая. – Шевелись, шевелись!
С востока наползала тяжелая свинцовая туча, в подбрюшье которой сверкали голубые молнии. Вскоре она накрыла небо над нами, превратив день в ночь. Порывы ветра стали такими сильными, что слова уносило с губ, а горло перехватывало. Волны перекатывались через борт, ветер отрывал от них макушки, развеивая водяной пылью.
«Хромая Мери» неуклюже преодолевала волны. Корабль шатало, сдавливало, как скорлупку, то и дело раздавался пугающий треск – это отрывались от мачт паруса. Все происходило так быстро, что матросы не успели их убрать.
– Шевелись! – орал Дайф, но его почти не было слышно.
Наверное, это и был шторм в одиннадцать баллов, о котором говорил боцман – не знаю. Но то, что творилось с судном, уже не походило на обычную качку, от которой случается морская болезнь. Желудок сжался в последний раз, и тошнота прошла. Мы с Лэем бросились на помощь матросам. К нам присоединился Ал, который поднялся из каюты.
Ураган обрушил на «Хромую Мери» всю мощь, на которую был способен. Флейт уже не слушался руля, его швыряло с борта на борт. Оторванные паруса хлопали, словно крылья обезумевшей птицы. Но опаснее всего было то, что некоторые паруса уцелели – направление ветра постоянно менялось, он будто несся сразу отовсюду, и судно беспорядочно мотало в разные стороны. Убрать паруса было уже невозможно.
– Руби мачты! – выкрикнул Бобо.
Матросы ринулись выполнять приказ, но ветер отбрасывал их, волок к бортам, норовя выкинуть в пучину. Я ухватила одного из людей, вырвала у него из рук топор, принялась подрубать основание ближайшей мачты. Матрос вцепился в нее чуть выше, громко прося бога моря сжалиться над «Хромой Мери».
– Не время молиться! – прорычал Клешня. – Руби, акульи дети!
Тучи опустились так низко, что, казалось, сейчас они соединятся с волнами, черное небо сольется с черной водой, и эта бездна поглотит нас. Трещали бока корабля, хлопали паруса. Волны, надвигавшиеся на нас, были высотой не меньше деревьев на острове Тира.
– Рано молиться, – орал капитан. – Рано!
– Поберегись! – вторила я, подрубив мачту.
– Крепись к бортам! – приказал Бобо.
Моряки принялись привязывать себя к бортам корабля.
Море подхватило «Хромую Мери», подняло на вершину черной волны, огромной, словно императорский замок, и швырнуло вниз.
Вдруг все волшебным образом переменилось. Исчезли черные тучи, вернулся светлый день. Над нами ослепительно сиял Атик, вокруг царило полное безветрие. Сначала я подумала, что оглохла – такая вдруг наступила тишина. Но тут безмолвие нарушил голос Клешни:
– А вот теперь молитесь!
С четырех сторон на флейт беззвучно неслись прозрачные, словно из зеленоватого стекла, невозможно огромные водяные горы…
Дальше началось полное безумие. Волны набегали друг на друга, сталкивались, захлестывали корабль. Вода с грохотом обрушивалась на палубу, заглушая испуганные крики и молитвы моряков. Неуправляемое судно неслось по океану, заваливаясь то на один борт, то на другой.
Я изо всех сил держалась за борт, но мокрое дерево выскальзывало из рук. Вот-вот, и я рухнула бы в бездну. Кажется, где-то рядом раздался голос Лэя, и я ощутила, как неведомая сила обхватывает меня, прижимая к борту.
Не знаю, долго ли бесновалась стихия. Мне казалось, целую вечность. Но наконец случилось чудо: «Хромая Мери» вырвалась из пучины. Ветер постепенно утих, судно остановилось. Мы обнаружили, что находимся недалеко от берега.
Клешня отвязался от капитанского мостика и сказал:
– Ну, со вторым рождением, везунчики! Хрен его знает, как нас угораздило выжить. В глазу Сиверентуса ведь побывали…
Оказывается, так моряки называли центр урагана, в котором потоки воздуха закручиваются штопором. Считалось, что уцелеть в нем невозможно. Бобо достал из кармана невесть как сохранившуюся карту и добавил:
– Вроде это остров Томления… ну, Лавры, по науке-то, а мы днище об рифы пробили, гарпун вам в селезенки, и мачты порубили…