Искажение[СИ, роман в двух книгах]
Шрифт:
Повертев перед глазами широкий темный браслет с трудно различимой издали насечкой, Надя брезгливо вытерла его извлеченным из кармана носовым платком и сказала Йохиму:
— Вот честное слово, еще раз такое увижу и попрошу ребят, что б тебя продезинфицировали…
Паша заметил, как излишне суетливый и притворно боящийся Надежды старый еврей совсем даже непритворно побледнел, услышав про дезинфекцию.
— … такое ж в руки брать противно, — продолжила выговор Надя. — А уж носить можно только после того, как вещи неделю в спирте пролежит… Верно,
— Да, верно, — хрипловато ответила Анька, сжимая в руке что-то небольшое, но неожиданно показавшееся ей очень ценным. — Надь, я вот этот перстенек возьму, ты как — не против?
— А зачем же я тебя сюда привела? — возмутилась Надя. — Просто так посмотреть? Да! и не вздумай этому хитрожопому иудею ничего из вещей отдавать, я ему уже столько натаскала в первые дни — полгорода одеть можно…
— Нет, город не можно, — возразил было Йохим. — Не носят, шариат запрещает…
— А то ты не знаешь, куда эти вещи с выгодой пристроить, — презрительно фыркнула Надя. — Не выпрашивай, всё равно до конца моей практики ты тут всем русским должен будешь…
"Кажется, вчера мы с Анькой тут маху дали, — флегматично подумал Паша, вспомнив золотую монетку, выданную в уплату за русские вещи. — Ну, да на будущее умнее будем, если будем, конечно…"
— Тут мужики, кто побогаче, в охотку наши платья и бельишко для своих гаремов берет. На улицах-то нельзя, а вот жома местным тоже охота на жен нарядных поглядеть… — пояснила Надя и добавила, обращаясь к Аньке: — А перстенек ты в самом деле в спирте подержи. Я вам в номер занесу, как вернемся. Ну, или в водке, только потом её не пей, как мужики из жадности природной делают. Что у нас — водки что ли не хватает…
— Думаешь, он в самом деле заразный? — серьезно уточнила Анька, пряча покупку в карман курточки.
— Заразный не заразный — это эпидемиологи определят, — засмеялась Надя. — А грязи на нем, как на паршивой верблюдице. Да и живой человек вряд ли такую вещь иудею на продажу принесет, с покойника, небось сняли…
Старик Йохим весь раздулся от негодования, уловив, о чем идет речь, но высказаться не успел. Из узкого, казалось бы — верблюд с поклажей не пройдет, проулка на площадь выскочила юркая машинка, как две капли воды похожая на те, что видели Анька и Паша в аэропорту, и в такой же камуфляжной раскраске, вот только с яркой эмблемой на борту — красный крест в черном круге, и все это — на фоне белого квадрата.
Подав в сторонку от выезда и пропуская мимо вездеход и бронетранспортер в привычной армейской расцветке, местный джип остановился, и сидящий за рулем солдат помахал рукой Наде. Та немедленно ответила, и даже послала солдатику воздушный поцелуй. А вот двое офицеров, сидящих на заднем сидении, почему-то такой чести удостоены не были.
Увидевший непонятный только для гостей кортеж Йохим как-то весь съежился, скрючился, становясь, как минимум, вдвое меньших размеров, присел на корточки возле своего ларя и забормотал что-то, явно молитвенное, прикрывая лицо руками, но при этом с жутким, нездоровым каким-то любопытством подглядывая сквозь неплотно сжатые пальцы.
— Чего это он затрясся? — кивнул на старого иудея Паша.
— "Друзей" своих увидел, — рассмеялась Надя. — Это ж дезинфекторы, эпидемиологи здешние, армейские, он их, как огня, боится…
Паша усмехнулся, сделав вид, что понял всё сказанное, но тут Надя неожиданно предложила:
— Хотите глянуть, как они работают?
— А нас пустят? — удивилась Анька.
— Пустят-пустят, — заверила Надя. — Я с вами тоже поеду, а так бы, может и отказались бы…
Она быстро пробежала расстояние до машины и о чем-то горячо, энергично заговорила с сидящими на заднем сидении офицерами. Или — дезинфекторами? Во всяком случае, на их камуфляже Паша разглядел небольшие погончики со звездами, похожие на те, что носил дежурный по дивизии, майор Семенов, спровадивший их вчера из расположения части сюда, в город.
Издали было трудно понять, возражают ли офицеры против самой экскурсии посторонних людей в принципе или у них есть какие-то доводы чисто технического порядка, но Надя продолжала энергично настаивать на своем и, наконец, обернулась и помахала рукой:
— Идите сюда! Скорее!!!
Пока Паша и Анька перебегали рыночную, совсем маленькую площадь, оба офицера из машины вылезли, причем вид у одного из них был нахмуренный и озабоченный, а второй просто усмехался чуток язвительно, но — сменяющим их в машине новым пассажирам ни слова не было сказано, а находящийся рядом с водителем сержант, чем-то очень похожий на Тимохина, махнул рукой:
— Давайте поэнергичнее, время уже поджимает…
Как успел заметить Паша, оба офицера отправились к бронетранспортеру, остановившемуся поодаль, а он сам занял место на заднем сидении в окружении девушек, как какой-нибудь местного пошиба султан.
Сержант развернулся на своем месте так, что бы смотреть не вперед, а на лица пассажиров, и спросил, задорно оскалив зубы:
— Никто заразы не боится?
Зубы у него были отличные, белые и крепкие, совсем как из рекламы зубных паст, тысячи раз виденной в старом для Аньки и Паши мире, а вопрос явно адресовался неизвестным ему гостям, ведь Надя была сержанту хорошо знакома, да и сама напрашивалась в поездку.
— Зараза к заразе не липнет, — усмехнулся Паша, а Анька нарочито сердито толкнула его в бок локтем:
— Ты кого заразой назвал?
— Тогда всё в порядке, — подмигнул сержант, довольный, что в попутчики попались простые, без ненужного снобизма и брезгливости, понимающие армейцев люди. — А мы всё равно с наветренной стороны встанем, да и подальше от этого рассадника…
Машина уже ловко уворачивалась от окружающих дорогу заборов, и Паша успел только подумать, как тяжело приходится водителям бронетранспортера и вездехода, у них машины не такие юркие и легкие.
— А чего вы только сегодня в чумной очаг собрались? — поинтересовалась Надя. — Давно пора было его выжечь…