Исключительная благодать
Шрифт:
Николай пропадал на работе и по вечерам не торопился домой, возвращаясь пешком по бульвару. По обе стороны бульвара стояли тёмные ели, как солдаты, неподвижно и сурово. Редкие фонари подчёркивали их стройные силуэты.
Николай шёл медленно, вспоминая успехи сына, которыми он, как отец, когда-то гордился. Перед глазами стоял его образ. «Андрюха, будь осторожным! Не лезь на рожон, думай!» – просил Николай вслух. И слышал в ответ: «Отец, всё будет хорошо! Я уже командую разведротой, почти сто человек. Скоро снова на побывку приеду, бог даст». «Главное, береги солдат и сам будь осторожней!» – почти крикнул Николай и вздрогнул. Впереди появился силуэт сына – высокого и стройного, в форме. Николай бросился вперёд и почти столкнулся с молодым офицером.
– Сынуля!
–
Офицер вытянул вперёд руки, пытаясь отгородиться от Николая. Тот остановился, растерянно глядя на незнакомое лицо, сделал пару шагов в сторону и опустился на скамейку. Слёзы текли по щекам.
Андрюха… сынок… Вновь возникла фотография в чёрной рамке. Чуть заметная улыбка сына не грела Николая. Опустив голову, он сидел на скамейке до тех пор, пока не почувствовал, что дрожит от холода. Потом поднялся и потихоньку поплёлся дальше.
Благотворитель
Вадим любил женщин больше, чем работу. Работа нужна была для денег, которые требовали его пассии. И чем они были привлекательнее, тем больше требовали материальных затрат, порой превышающих те, что шли в семью.
Высокий, стройный, с чувством юмора, набором пикантных анекдотов, располагающей улыбкой, хорошо поставленной речью и широким кругозором, а главное – умением добиваться цели, он легко умудрялся влюбить в себя почти любую женщину. Но обычно его жертвами становились романтичные натуры с хорошими манерами, неглупые начитанные женщины, часто научные работники, одинокие – ибо большинству мужчин они кажутся недоступными или неинтересными для интимных отношений. Но не Вадиму, который действительно влюблялся в них на пару-тройку дней и быстренько оказывался с ними в постели. А через неделю тяготился их дикой привязанностью и неуёмной любовью. Не мог он служить одной, коли подобных было много вокруг. Если посмотреть на его жизнь со стороны, то он казался настоящим Казановой, с той лишь разницей, что сам по-настоящему в своих жертв никогда не влюблялся.
Но разыгрывал влюблённость не хуже известного обольстителя. Женщины казались ему красивыми безделушками, коими можно полюбоваться и забросить в шкатулку под названием Победа.
С работой все происходило аналогично: Вадим брался за разные занятия, но любил их недолго, хотя и выполнял, а они платили тем же: бизнес, в отличие от жены, не терпит измен.
При социализме все шло по накатанной: мастер, заместитель начальника цеха, начальник цеха на оборонном заводе, всё, как полагалось в отлаженной системе взаимоотношений. В то время он был почти примерным семьянином, хотя и женился не по любви, а по необходимости – его подруга оказалась беременной, отец настоял на свадьбе.
Но перестройка раздвинула горизонты во все стороны. Он лишился работы, но возможности заработать были неисчерпаемые, хотя и требовали новых знаний и умений.
Началась приватизация, и он открыл контору по скупке ваучеров. Бумажки, за которыми стояли огромные богатства, созданные не одним поколением, не ценились людьми – у большинства не хватало денег на пропитание. Поэтому он скупал их за бесценок. Умение расположить к себе и понравиться людям прекрасно помогало наполнять пакеты ваучеров.
Почти все пакеты он продавал, причём в несколько раз дороже, чем купил, а один пакет – завода по производству пива – пополнял постоянно. И через три месяца скупил половину всех ваучеров. Но пришел человек в красивом пиджаке в сопровождении серьёзных мачо с наколками и предложил за них цену на тридцать процентов больше. Вадим понимал, что с таким пакетом он мог быть хозяином завода, и реальная их цена превышала предложенную в десятки раз, поэтому попытался торговаться. Однако непрошеные гости не стали церемониться, его начали бить, и в итоге он всё продал, получив всего десять процентов навара. Прыти поубавилось, и он бросил этот бизнес.
Теперь он открыл первую частную аптеку в городе. Нанял фармацевта, наладил связь с одной оптовой базой. Ее руководителем была женщина, и Вадим помог согреть её холодную постель. Бизнес начал процветать, но Вадим переключился на молоденькую секретаршу, и вскоре оба остались ни с чем: Вадим перестал получать партии лекарств, а секретарша отправилась на биржу труда.
Вадим унывал недолго. На сей раз он решил помогать пищевой промышленности, занявшись поставкой колбасной оболочки. В то время в России единственный завод, производящий белкозин – оболочку для копчёной колбасы – находился в Луге. Две недели страстной любви с заместителем главного бухгалтера – и оболочка поехала на фирму к Вадиму. Но в порыве страсти влюбчивый предприниматель обещал жениться. Естественно, наступать на одни и те же грабли у него и мысли не было. Хотя отношения с женой были довольно натянутые, но холодность супруги устраивала его, тем более она особо не обращала внимания на его частое отсутствие дома, ей было важнее, чтобы дома водились деньги.
Отговорок хватило на год, дольше дама не выдержала, и поставки оборвались.
Вскоре наш герой стал торговать лапшой «Доширак». Первый контейнер привёз аж из Кореи, но у нас народ не был готов к такому продукту. Это сейчас «Доширак» есть в любом магазине, а тогда он был дороже обычной лапши, и его не брали. Кредит, вернее займ, который Вадим взял у сексапильной дамочки – внучки губернатора, пора было уже отдавать, а товар стоял на полках нераспроданный. К тому же наведались «конкретные» братаны одного криминального авторитета, безапелляционно потребовав копеечку. У Вадима перед глазами живо всплыла картина продажи ваучеров, поэтому он отдал ту небольшую выручку, что успел собрать, и загрустил. Внучку губернатора стал избегать. Не то чтобы его уже не тянуло к её нежному телу, просто он не мог даже купить букет цветов, не говоря о ресторане, в котором та любила встречаться. В итоге товар отдал без прибыли и выскочил из очередного бизнеса гол как сокол.
Но вскоре занял денег и пришел с цветами к банкирше – одинокой статной даме лет на десять старше, и обаял её, как Мефистофель умного, но податливого Фауста. О методе обольщения, которым пользовался Вадим, стоит рассказать отдельно.
Шикарный букет, ужин в ресторане, заказ музыки в честь дамы, красивые тосты и непревзойдённая галантность. А также танцы, во время которых Вадим бросал короткие фразы: «вы восхитительны», «сегодня я счастлив как никогда», «что может быть прекрасней танца с вами». Эти, в общем-то банальные, фразы произносились с придыханием, почти шёпотом, на ушко, разогревая даму в доменной печи страсти. Далее следовал неожиданный поворот. К концу вечера, глядя на часы и прижимая руку дамы к своему сердцу, Вадим взволнованно произносил: «Благодарю, мне было так хорошо с вами, но срочные дела заставляют меня покинуть вас. Надеюсь, что мы встретимся ещё, очень надеюсь». Пылающая дамочка взволнована, немного обижена, но все понимает – дела, брат, дела – и едет в такси домой, сжимая руку Вадима. Она хочет большего, но Вадим не допускает. Провожает, открывая ей дверь такси, и дама всю ночь млеет, вспоминая минувший вечер, и ждёт, и надеется. В конце третьего такого вечера любая женщина затаскивала его домой на кофе, а там уже творились страсти, о которых нам лучше не знать.
Вадим удивлялся, что женщины за три дня хорошего к ним отношения со стороны малознакомого мужчины готовы отдать всё.
Видимо, мужики, а особенно мужья, одним из которых, впрочем, был и сам Вадим, недооценивают воздействие слов, цветов и вина на поведение своих возлюбленных.
Банкирша была замужем, но в страсть окунулась с головой, а Вадим получил кредит без залога. И стал продавать строительные материалы, которые с каждым днём становились разнообразнее и ярче. Капитализм затягивал, у Вадима опять появились деньги. Тем временем банкирша от любви совсем обезумела и предложила ему взять её в жёны, а мужа, инженера, перебивавшегося случайными заработками, решила выгнать, перечеркнув почти двадцать лет совместной жизни. Но Вадим уже увлёкся начальницей кредитного отдела, возрастом помоложе и телом помягче, хотя в постели банкирша была хороша, вела, как бык на корриде.