Искра соблазна
Шрифт:
С детьми все будет в порядке, он в этом поклялся. Теперь они уже почти не боялись незнакомцев, за исключением женщин в черном. Они могли часами играть, даже если его не было рядом. Они смеялись и, что самое главное, осмеливались не слушаться. Это ему удалось.
Но с Марой дела шли вовсе не так хорошо.
Не следовало просить ее подождать. Это лишь усугубило их положение. И не следовало танцевать с ней при лунном свете. И уж точно не следовало ее целовать.
Он должен был понимать, какой пожар разгорится от одного
– Дэр?
Дэр обернулся и взглянул на Саймона, стараясь не подавать виду, что за черные мысли глодали его изнутри.
У него всегда было полно друзей, иногда ему казалось, что их у него слишком много, но Саймон был не похож ни на кого. Несмотря на их долгую разлуку, он был его ближайшим, лучшим другом, которому можно довериться во всем. Он не мог ранить Саймона, не мог его предать.
– Плохой день? – спросил Саймон, зная, что лучше не спрашивать Дэра о его самочувствии.
– Скорее, плохая ночь. – Дэру даже удалось изобразить подобие улыбки. Внезапно он принял решение: – Итак, женщины ушли, и мы, мужчины, можем развлекаться.
Саймон удивился, а затем искренне обрадовался:
– Замечательная идея. Что будем делать?
Дэр почувствовал, что зашел уже слишком далеко, но пути назад не было. Он ухватился за первую мысль, которая пришла ему в голову:
– Поехали в «Таттерсоллз».
– Великолепная идея. Пошли.
На них уже были бриджи и ботинки, так что им оставалось надеть лишь шляпы и перчатки, прежде чем отправиться в «Таттерсоллз» – место, как магнит притягивающее любителей лошадей со всего Лондона.
Сколько раз он ходил туда не задумываясь? Сегодня ему казалось, что он делает что-то из ряда вон выходящее. Дэр понимал, что это место символизировало его Священный Грааль – нормальную жизнь. Его ключ к тому, чтобы заслужить любовь Мары.
Утро было для него лучшей частью дня. Когда над горизонтом вставало солнце, это означало, что он пережил еще одну ночь. После долгой борьбы опиум казался особенно приятным. Само по себе это было опасно, но также дарило ему блаженство, отдых, он чувствовал, что готов на все.
Однако опиум к тому же снимал и барьеры. Он чувствовал, словно зуд, тревожившее его желание рассказать брату Мары про поцелуй в бальном зале. Слава Богу, Саймон, мудрый Саймон начал обсуждать с ним лошадей и необходимость приобрести пару для своего экипажа.
– У тебя есть экипаж в городе? – спросил Саймон, когда они уже подходили к «Татту».
– Я очень давно не ездил. За исключением того раза, когда возил Мару в парк.
– И на чем вы ехали?
Он ступил на зыбкую почву:
– Я брал экипаж у Сент-Рейвена.
– Какой?
Они прошли здание насквозь и вышли к открытому плацу, где выводили лошадей; Дэр ухватился за возможность перевести разговор на другую тему:
– Посмотри туда, Саймон. Великолепный сивый жеребец.
Это сработало, но Дэр не обманывал себя: полностью избежать неприятного разговора ему не удастся. Особенно учитывая то, что их общий приятель, черноволосый Сент-Рейвен, стоял прямо перед ними. Несмотря на женитьбу и новый образ жизни, герцог выглядел все тем же богатым, модно одетым молодым человеком. Никто бы не подумал, что ему может принадлежать скромно выглядящая карета.
Но что еще хуже, рядом с ним – спокойный, загорелый – стоял не кто иной, как Николас Делейни. Николас часто посещал Лонг-Чарт и был там желанным гостем, можно даже сказать, что он сделал немало для выздоровления Дэра, но Дэру не хотелось видеть его сейчас.
Глава 19
Они с Саймоном пошли поприветствовать своих друзей, и Дэр понял, что его разум, наверное, совсем затуманился, раз уж он предложил прийти сюда, в самое популярное место джентльменов в Лондоне, за исключением клубов.
Слава Богу, Сент-Рейвен поприветствовал их, не говоря ни одного лишнего слова, и продолжил обсуждать скаковую лошадь, которую он недавно приобрел. Дэру оставалось только надеяться, что он сможет улучить минутку и попросить его не рассказывать ничего о роскошном фаэтоне. Наконец-то он понял, что даже тогда пытался произвести впечатление на Мару.
Стороннему наблюдателю могло показаться, что приветствие Николаса Делейни было столь же беззаботным, но Дэр-то знал, что он успел быстро оценить его состояние одним метким взглядом.
И тут началось то, чего Дэр втайне опасался.
– Как раз то, что мне нужно! Хорошие всадники с глубокими кошельками.
Широко улыбающийся мужчина с русыми волосами, направляющийся в их сторону, был Майлз Кавана, еще один повеса, ирландец, страстью всей жизни которого было разведение лошадей.
– Вот одна из моих, – сообщил он, указывая на серую кобылу. – Что тут еще можно сказать? Начнем торги.
В окружении громких разговоров и веселых поддразниваний Дэр чувствовал, что его мозг вот-вот разорвется. Он не рисковал раскрыть рот. Одному Богу известно, что он мог бы сказать. Когда Саймон отвел его в сторону, он почувствовал себя как ребенок.
– Тебе стоит взглянуть поближе, – сказал Саймон, подводя его к серой кобыле.
– Да, – согласился Дэр и добавил: – Спасибо.
Он похлопал лошадь, которая и вправду была великолепна. Красавица с сильными мускулами и гордо изогнутой шеей повела на него умным глазом.
– Тебя волнует, в чьих руках ты в конце концов окажешься? – спросил Дэр, осматривая зубы лошади – просто так, проформы ради. – Похоже на аукцион рабов, не правда ли? Но Майлз не допустит, чтобы ты попала к плохому владельцу.