Искра Судьбы
Шрифт:
– И тебе лучше быть осторожным, потому что ты застрял со мной на всю жизнь.
Энсон усмехнулся.
– Думаю, я могу с этим смириться.
Я надеялась, что он сможет, потому что при мысли о том, что я могу потерять его, потерять любого из них, мне становилось трудно дышать.
– 21-
Раздался стук в дверь спальни, заставивший меня подпрыгнуть. Она открылась прежде, чем я успела сказать «Войдите».
Мама появилась в дверях,
– Почему ты не отвечаешь на сообщения отца?
Я развернула свой рабочий стул так, чтобы оказаться лицом к ней.
– Он написал, что его не будет дома в эти выходные. Я не думала, что это заслуживает ответа.
Она сжала челюсти.
– Это неуважительно - не отвечать на сообщения.
Мне хотелось рассмеяться. Неуважительно? Правда мы сейчас говорили об уважении? Мама никогда не выходила из дома, кроме как пополнить запасы лекарств, которые лежали на ее прикроватной тумбочке. Папа даже не утруждал себя притворяться, что здесь еще живет. Действительно ли имело значение, отвечу ли я на папино сообщение?
– Буду иметь это в виду.
– Я вернулась к домашней работе.
Мама ухватилась за мой стул и притянула меня обратно к себе.
– Ты сделаешь больше, чем это. Ты напишешь ему ответ прямо сейчас и скажешь, что с тобой все в порядке.
Кусочки мозаики начали складываться воедино. Папа позвонил ей, чтобы проведать меня, и она разозлилась из-за этой нервотрепки.
– Хорошо.
– Я взяла телефон и набрала сообщение.
Я: Мне не нужны деньги.
– Счастлива?
– Ты неблагодарная, маленькая соплячка. Я не хотела тебя удочерять, но твоему отцу просто необходимо было завести еще одного ребенка. Мы должны были воспринять это как знак, когда я не смогла забеременеть, и оставить все как есть.
Я резко втянула воздух. Ее слова жалили, будто миллион крошечных порезов от бумаги. В течение последних шести месяцев я делала все, что могла, чтобы сохранить сочувствие к матери, но больше не могла сдерживаться. Единственным вариантом было подавить все чувства, когда дело касалось ее, этой женщины, которая раньше была теплыми объятиями и добрым пониманием. Теперь она была незнакомкой.
– Хорошо, - сказала я ровным голосом.
– Хорошо?
– Я не знаю, что еще ты хочешь от меня услышать. Я - твоя самая большая ошибка. Я все разрушаю. Хорошо. Я не могу переубедить тебя. Я сделаю все возможное, чтобы держаться от тебя подальше. Тебе придется иметь дело со мной всего лишь еще один год. Потом я уйду. Тебе больше никогда не придется меня видеть.
Эта правда ранила глубже, чем уколы от ее предыдущих слов. То, что я знала как факт, теперь въелось в кости. Я представила, как отключаю все возможности волноваться о родителях, которые у меня были. Это был единственный способ пережить это.
Она несколько раз моргнула.
– Отлично. Но я буду присматривать за тобой. Твоему отцу больше не нужен стресс от беспокойства о тебе, и обо мне тоже.
Она повернулась на пятках и ушла, хлопнув за собой дверью.
Я медленно повернулась обратно к столу. Рука дрожала, когда я брала ручку. Я попыталась сосредоточиться на словах в учебнике испанского, но они расплывались. После еще нескольких попыток я сдалась, вскочила на ноги и закружилась по комнате.
Тянущее ощущение в груди вернулось, только оно было хуже, более болезненным. Телефон звякнул.
Лукас: Привет, сегодня от тебя ничего не было слышно. Все в порядке?
Мои пальцы зависли над клавиатурой, когда у меня заболело в груди. Я хотела сказать ему, что я была настолько далека от того, чтобы быть в порядке, насколько это вообще возможно. Я хотела попросить его приехать ко мне домой, просто чтобы я могла его обнять. Чтобы я могла убедиться, что в этом мире есть люди, которые заботятся обо мне. Потом я подумала о том, как мама в мгновение ока превратилась в совершенно другого человека.
Я: Просто была занята. Много домашней работы.
На экране появились три точки, затем исчезли и, наконец, появились снова.
Лукас: Я здесь, если тебе что-нибудь понадобится.
Слеза стекла по щеке и упала на экран. Мне хотелось прижаться к нему, протянуть руку, но я не могла заставить себя сделать этот прыжок.
Я выключила телефон и положила его в ящик прикроватной тумбочки. Я не хотела видеть никаких других сообщений, не имело значения, от кого они. Вместо этого я откинула одеяло и забралась в постель. Выключив свет, я помолилась о сне.
Он нашел меня не сразу, и как только я соскользнула в страну грез, все стало прерывистым. Полным метаний и бесконечных перескоков.
Я бежала по лесу за домом. Я не могла этого видеть, но знала, что-то преследует меня, какая-то бесформенная, темная сила, которая, я знала, утащит меня под воду, если поймает. Ветки хлестали по лицу и жалили в руки.
Ночь сомкнулась вокруг меня, мешая видеть. Я споткнулась о корень дерева, разбила коленку, вскочила на ноги и сильнее напрягла мышцы. Легкие горели, когда я услышала, как что-то приближается ко мне сзади.
Добравшись до берега ручья, я резко остановилась, сердце бешено колотилось в груди. Воздух пронзил вой. Мой взгляд метнулся к источнику звука.
Волки. Пятеро расхаживали по другой стороне ручья. Я отступила на шаг. Черный с белым пятном на груди зарычал на мое отступление. Я застыла.
В лесу позади меня послышалась треск.
Теперь зарычали все волки. Самый громкий звук исходил от почти золотистого волка. Его мышцы напряглись, и он перепрыгнул через овраг. Я приготовилась к нападению, но волк даже не остановился, промчавшись мимо меня на звук.