Искупленный
Шрифт:
Марко размахивает ложкой в воздухе, чуть не задев мое лицо.
— Ты не украдешь красивую принцессу. Ты не сможешь ее съесть!
Я всегда хотела, чтобы мужчина защищал мою честь. Но я не ожидала, что это будет Марко, четырехлетний ребенок с деревянной ложкой вместо меча. Эта мысль заставляет меня хихикать.
Рука Марко закрывает мне рот.
— Тише!
Сантьяго рычит. Лицо Марко загорается от возбуждения, когда одеяло срывается с наших голов.
— Беги, Хлоя! Щекочущий дракон!
Марко бросает меня, убегая из форта. Вот тебе и мой спаситель. Сантьяго бросается
Сантьяго не оглядывается, чтобы проверить, следую ли я за ними. Этого следовало ожидать, ведь он избегал меня после того, как его племянник раскрыл его «суперсилу».
Сначала я была шокирована ногой Сантьяго. Но после того, как первоначальное удивление исчезло, я взглянула на него в новом свете. Идеальное представление о нем было разрушено самым лучшим образом. Это сделало его более приземленным. Потому что, хотя он и выглядит красивым, он все еще человек с недостатками. Мне стало интересно узнать больше о его истории, даже если он стыдится своей ноги.
Последнее очень тяжело для меня. Его стыд очевиден в том, как он держит себя после разоблачения: он стоит прямее и делает вид, будто я никогда не видела его ногу.
Я следую за ними к парадному входу, где все началось прошлой ночью. Сантьяго стоит над Марко, который лежит на полу и хихикает от щекотки. Это самое милое зрелище. Мое сердце еще больше тает от сочувствия этому взъерошенному мужчине.
Вот так мы и попадаем в неприятности, Хлоя. Сопротивляйся человеку с испорченным прошлым и таким же сердцем.
Сантьяго ловит мой взгляд. Его улыбка становится какой-то плоской и пустой. Чувство потери овладевает мной, мне хочется, чтобы он улыбнулся мне, как раньше.
Он поднимает Марко с пола и ведет его к входной двери.
— Марко, пришло время попрощаться с Хлоей, — он достает мой телефон из кармана своего свитера и сует его мне в руку. — Держи.
Моя кожа теплеет от прикосновения. У меня возникает искушение перетянуть его руку обратно к своей и проверить связь, но он снова стал неприступным. Тот, кто готовил завтрак и шутил со всеми о том, что мы встречаемся, давно ушел. Не нужно быть гением, чтобы понять, что проблема во мне и в причине его перемены. Теперь, когда его семья уехала, фасад больше не нужен.
Чувство отверженности вырастает в моей груди в нечто большое и уродливое, питаясь моей уверенностью в том, что я нежеланна. Безжалостный демон, выскакивающий в самый неподходящий момент.
Он открывает дверь.
— Спасибо, что помогла мне.
— Так это все? Больше нет необходимости в фальшивой подружке? — я сморщилась от нотки грусти в моем голосе.
— Ну, пока моя сестра не вернется за…
— Хлоя. Пожалуйста, останься! — Марко цепляется за мои ноги обеими руками и ногами.
— Мне пора домой, малыш, — я глажу его по голове.
— Ты вернешься завтра? — его губы подрагивают, когда он смотрит на меня. — Tio —
У этого человека еще и лодка есть? Ближе всего к лодке я была только на пароме, на котором ездила к статуе Свободы. Если честно, я бы с удовольствием прокатилась на лодке и посмотрела на озеро Комо с другой стороны.
Я запрокидываю шею назад, ища одобрения. Из-за роста Сантьяго все, что находится на уровне глаз, становится сложным. Моя улыбка спадает, когда он качает головой, отвечая на мой вопрос.
Не знаю, почему я ожидала от него согласия, но разочарование тяжело оседает в моей груди.
— Прости, дружок. У меня завтра много дел.
Марко отстраняется от меня и выдыхает воздух.
— Квакни меня.
Мои глаза выпучиваются.
— Прости?
— Квакни меня. Папа говорит так, когда проигрывает гонки.
О. Детский лепет для «трахни меня». Понятно. Ноа, должно быть, серьезно относится к играм в слова со своим сыном.
Сантьяго разражается смехом. Он смеется безудержно, и от этого его лицо светлеет. Мне хочется, чтобы он делал это чаще, и я не забываю сохранить эту мысль для своего дневника. Посмотрите, как я загадываю желания для других людей. Я бы посчитала это своим бескорыстным поступком дня.
— Ты вернешься? — Марко снова улыбается.
— Не волнуйся. Я верю, что мы скоро увидимся, — я подмигиваю.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я загадываю желания, и в последнее время они сбываются.
— И ты желаешь увидеть меня снова? — глаза Марко становятся большими, как два четвертака.
— Конечно. Кто еще может защитить меня от щекочущего дракона?
Марко крепко обнимает меня, а потом убегает, заявив, что ему нужно охранять замок.
Сантьяго потирает затылок.
— Итак…
— Это были самые странные сорок восемь часов в моей жизни, — я выхожу на крыльцо.
— Я хочу согласиться, но со мной и раньше случалось странное дерьмо, — он прислоняется к дверному косяку.
Мой взгляд перебегает на его прикрытую ногу, прежде чем я осознаю свою ошибку.
Поведение Сантьяго меняется на что-то неузнаваемое и граничащее с ужасом. Его глаза темнеют, а челюсть сжимается, отбрасывая тень на скулы.
— Я не имел в виду это, но спасибо за напоминание.
— Прости. Я не имела в виду…
— Все в порядке. У всех одинаковая реакция. Жалость, отвращение и все, что между ними. Ты не какой-то единорог, у которого иммунитет к моей инвалидности, — он выплевывает последнее слово с таким отвращением, что оно сгущает воздух вокруг нас.
Я не пытаюсь позволить ему оставить за собой последнее слово. Вместо этого я делаю шаг к нему, сокращая расстояние и поднимаясь на носочки. Я обхватываю рукой его шею и притягиваю его лицо к своему.
Наши губы сливаются. Его тело напрягается от поцелуя, а руки остаются прижатыми к бокам. Такая реакция невозможна. Я провожу языком по изгибу его губ, чтобы соблазнить его. Мягкость его губ заставляет мой позвоночник покалывать. Он расслабляется и позволяет инстинкту взять верх, притягивая меня к себе. Его рот открывается, и язык встречается с моим.