Искупленный
Шрифт:
Абсолютно все. Да будут принесены жертвы.
Глава 29
Сантьяго
Каблуки Хлои звонко стучат по кафельному
Хлоя стоит в углу, уставившись в потолок. Я сканирую ее тело, пытаясь выбрать, на чем сосредоточиться: на лице, сиськах или заднице. Платье выглядит на ней невероятно, и у меня возникает искушение купить по одному всех цветов.
Воздух сгущается вокруг нас, становится тяжелым от напряжения, когда ее глаза фокусируются на мне. Только на мне.
Я стою выше, наслаждаясь тем, как темнеют ее глаза, когда они пробегают по моему телу.
Хлоя краснеет и отводит взгляд, когда ее глаза встречаются с моими. Она присвистывает, и я смеюсь.
Я преодолеваю расстояние между нами.
— Ты нервничаешь?
— Честно?
Я киваю головой.
— Да, то, как ты смотришь на меня — пугает, — она сглатывает и переводит взгляд на старый циферблат над дверью лифта, показывающий, что мы находимся только на десятом этаже из тридцати.
Я провожу костяшками пальцев по ее скуле.
— Почему?
— Потому что все, о чем ты думаешь, не может быть хорошим.
— Но это точно может быть весело.
Я не могу дождаться, когда она окажется в нашем номере, потому что я планирую забрать свою награду за гонку с Ноа. Ее щеки вспыхивают, когда я прижимаюсь мягким поцелуем к ее рту. Она вдыхает, и я ухмыляюсь.
Громкий, визжащий звук ударяет по моим ушам. Я обхватываю Хлою руками, когда лифт начинает опускаться. Мой желудок соответствует внезапному падению кабины. Лифт трясется при падении, скрип напоминает скрежет гвоздей по меловой доске. Крик Хлои заставляет мои уши звенеть от протеста.
Кабина останавливается с рывком, как будто ее тянут за шнур. Я спотыкаюсь, но ловлю нас, прежде чем мы падаем.
Хлоя прижимается ко мне, когда лифт издает последний скрежещущий звук.
— Боже мой! — она прижимается головой к моей груди.
Свет мерцает и гаснет. Мы оба тяжело дышим, звуки наших вдохов и выдохов соответствуют друг другу. Нас окружает кромешная тьма. Я кладу подбородок на голову Хлои, регулируя свое дыхание.
— Мы чуть не умерли? — прохрипела она.
— Нет. Конечно, нет. В лифтах есть защитные механизмы для таких ситуаций. Особенно в таких старых зданиях, как это, — я не имею ни малейшего представления о механике лифтов, но что-то в ее голосе говорит мне, что нужно притвориться, что все в порядке.
Динамик оживает, когда кто-то говорит с нами по-итальянски. Я отпускаю Хлою и подхожу к электрической панели.
— Aiuto — Помогите, — это одно из немногих слов, которые я могу вымолвить, когда нажимаю кнопку вызова.
Человек начинает трещать, говоря то, что я не понимаю. Голос исчезает, когда
— Как долго, по-твоему, мы будем здесь торчать? — в голосе Хлои нет обычной уверенности. Она кажется маленькой и слабой, что меня беспокоит.
— Я не знаю. Может быть, час или больше? Это зависит от того, застряли ли мы между этажами.
— Я не могу решить, хочу я блевать или плакать, — стук каблука о пол выдает ее волнение.
Я не уверен, от прилива ли адреналина или от благодарности за то, что все в порядке, я смеюсь до слез.
— Хотя мне бы не хотелось, чтобы ты плакала, пожалуйста, не блюй здесь. Это сделает плохую ситуацию еще хуже.
— Это не смешно!
— Это немного смешно.
— Каким образом? Мы чуть не умерли!
Я подхожу к ней и прижимаюсь всем телом, загоняя в угол. Моя рука действует сама по себе, наматывая пряди волос Хлои на мои пальцы.
— Но мы ведь не умерли.
— Это так не успокаивает, — ее голос дрогнул. — Сейчас самое время открыть тебе, что я не люблю тесные, темные пространства?
— Черт. У тебя клаустрофобия?
— Ммм.
Черт. Ее дыхание учащается. Я достаю телефон из кармана и включаю фонарик. Она вздрагивает от внезапной яркости. Я наклоняюсь и кладу телефон на пол, освещая пространство достаточно, чтобы разглядеть ее тень.
— Так лучше?
— Немного, — ее голос переходит на тон выше.
Ладно, значит, не лучше. Думай, Сантьяго.
Все встает на свои места. Я использую ручку позади Хлои, чтобы встать на колени. Движение получается не слишком плавным, но ограниченное освещение скрывает мои усилия.
Рука Хлои замирает на моем плече.
— Что ты делаешь?
— На что это похоже?
— Ну, поскольку я почти ничего не вижу… Ты что-то уронил?
Ее реакция заставила меня захихикать.
— Нет.
— Тогда почему ты стоишь на коленях на полу?
— Угадай.
— Сейчас не время для игр, — ее голос дрогнул. Очевидно, что она готова сорваться в любую секунду.
— Зачем мне играть, если я уже выиграл? — я провожу пальцами по ее платью, прежде чем поднять подол.
— О, Боже, — панический голос Хлои переходит в задыхающийся.
— Даже Он не сможет спасти тебя от меня, — я прижимаюсь поцелуем к ее покрытому шелком центру. Материал блокирует меня, но Хлоя понимает мое послание.
— Блять. Блять, блять, блять.
Я хихикаю себе под нос.
— Облокотись на поручень и держи подол платья.
— А как насчет волшебного слова?
— Оргазм?
Она хохочет.
— Нет.
— Член.
— Пожалуйста.
— Я знал, что ты умеешь умолять, если очень постараешься, — я провожу пальцем по влажному материалу, покрывающему место, которое я отчаянно хочу попробовать на вкус.
— Ублюдок.
— Я предпочитаю ублюдка, который вот-вот заставит тебя кончить, но, в конце концов, и до этого доберемся.