Искупленный
Шрифт:
— Твоя рубашка где-то потерялась?
Он хихикает.
— Я не сплю в рубашке.
— Ну, ты всегда можешь проснуться в ней.
Его улыбка расширяется.
— И пропустить выражение твоего лица, когда ты меня рассматриваешь? За какого мужчину ты меня принимаешь?
— Ты уверен, что хочешь услышать мой ответ?
Он смеется.
— Может, лучше не стоит.
— Хороший выбор, — я ухмыляюсь.
— Итак, у меня есть сюрприз.
Моя улыбка исчезает.
— Нет.
— Выслушай меня.
— Я не люблю сюрпризы.
— А если это связано с покупками?
— Особенно если это связано с покупками.
Он осмеливается рассмеяться.
— Тогда мне жаль. Правда. Но моя сестра и мама хотят взять тебя с собой в магазин за платьем для сегодняшнего гала-концерта.
— Фу, — я резко бросаюсь на диван. Мои ноги перекидываются через его бедра, и он закрепляет их на своих коленях.
— Я пытался отговорить их от этого плана, но они твердо стоят на своем.
— Ты бросаешь меня на съедение волкам на второй день!
— Я бы не просил тебя, если бы не думал, что ты справишься.
— Верно. И позволь мне угадать. Ты не пойдешь с нами.
Он нахмурился.
— Я могу, если ты хочешь. Просто я никогда не хожу с ними по магазинам, а они, кажется, хотят побыть с тобой наедине.
— Это катастрофа на пороге. Они раскусят нашу затею через час или меньше.
Сантьяго качает головой, пытаясь скрыть самодовольную ухмылку.
— Нет. Они будут сосредоточены на тебе и покупках, поэтому не заметят ничего разоблачающего.
— Все, что я выдумаю о тебе в присутствии твоей семьи, будет твоей собственной виной.
— Я не ожидал от тебя ничего меньшего. Чем возмутительнее, тем лучше.
— О, я так и сделаю. Я начну с того, что ты тайно любишь бомбочки для ванны. Я ухмыляюсь.
— Если они спросят, то, только те, которые пахнут лавандой или цитрусовыми. Все остальное вызывает у меня зуд.
Если ворчливая версия его была терпимой, то шутливый Сантьяго вызывает привыкание. Он настолько прекрасно ядовит, что я бы не отказалась от передозировки.
* * *
Я чувствую себя самой большой мошенницей, сжимая бокал шампанского, пока мы идем по роскошному магазину с названием, которое я не могу выговорить. Мои потертые кроссовки скрипят каждый раз, когда я ступаю по мраморному полу.
Мы перемещались между магазинами, с мамой Сантьяго, которая попросила меня называть ее Даниэлой. Она провела все утро, рассказывая забавные истории о своем сыне, пока Майя говорила о нем, как об участнике любовного шоу. Не то чтобы меня кто-то убеждал в том, что Сантьяго — отличный парень. Я видела это своими глазами, и это не то, что я забуду в ближайшее время.
— Как насчет этого? — Майя протягивает мне шелковистое платье. Материал на ощупь пышный и не похож ни на что из того, что у меня есть.
Я украдкой взглянула на ценник, и меня чуть не хватил удар. Это платье стоит больше, чем моя арендная плата за месяц.
— Тебе
Почему она должна быть такой замечательной и доброй? Неужели у нее не может быть недостатка, из-за которого можно было бы выбежать за дверь и никогда не оглядываться?
Я запинаюсь.
— Эм… нет. Оно выглядит великолепно, не пойми меня неправильно, но…
— Дело в цене? Не беспокойся об этом. Сантьяго сунул мне свою кредитку перед тем, как мы вышли из отеля.
— Что он сделал? — первые строчки «Красотки» тзвучат в голове, а желудок скручивается в тугой узел.
— Он сказал, чтобы я выбрала для тебя самое красивое платье, иначе он не придет на гала-вечер. Я восприняла это как вызов.
— Это так… мило, — задыхаюсь я.
— Я не думаю, что видела своего сына настолько очарованным кем-то раньше, — мама Сантьяго подмигивает мне. В ее карих глазах есть свет, который я не могу игнорировать.
Либо мы замечательно притворяемся, либо все хотят отчаянно верить, что Сантьяго искренне счастлив.
— О, — это все, что я могу сказать. Этот парень предложил заплатить за мое платье, ради всего святого, и все, что я могу сказать, это «О». Я ступаю на крайне опасную территорию рядом с ним. В таких коварных водах девушка может утонуть, если не будет осторожна.
Платье на манекене у витрины магазина привлекает мое внимание. Черный материал блестит под светом прожекторов, и тысячи кристаллов словно движутся. Длинные рукава уравновешивают строгость открытой спины. Мне кажется, я никогда не видела такой потрясающей одежды. Как будто дизайнер создал иллюзию лунного света, отражающегося от сверкающего океана в полночь.
— О, только посмотри, как загорелись твои глаза! — обращается Майя к сотруднику, который нам помогает. — Нам нужно это платье, пожалуйста.
— Что? Мне понравилось то, которое ты выбрала! — я спотыкаюсь на своих словах.
— Но ты влюбилась в это, — Майя вздергивает брови.
Судя по тому, что платье является частью витрины, оно должно стоить намного дороже, чем то, которое я держу в своей трясущейся руке. Мне противно покупать что-то подобное за чужой счет. Я даже не вижу на нем ценника, что означает только одно.
— Не пытайся сказать «нет». Когда моя дочь на что-то решается, она во что бы то ни стало, добьется своего, — советует мама Сантьяго.
Майя вырывает у меня из рук платье, которое она выбрала. Она легонько подталкивает меня в примерочную, и служащая магазина приносит черное платье.
Я не могу выйти с ним из магазина. Как я могу смириться с этим, если в прошлом месяце я едва зарабатывала достаточно, чтобы оплатить аренду?
Я достаю телефон и пишу Сантьяго.
Я: Пожалуйста, скажи мне, что ты не сказал своей сестре, что не пойдешь на гала-концерт, если она не купит мне красивое платье.