Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха

Минутко Игорь

Вопрос: Какое положение занимали в братстве связанные с вами Владимиров, Рике, Отто и Леймер-Шварц?

Ответ: Владимиров, Рике и Отто работали в ленинградской ЧК, связи с ними были установлены в разное время ввиду проявленного ими интереса к области «древней науки». В братство они не входили, но были хорошо осведомлены о моей деятельности, являлись покровителями братства. С Владимировым я познакомился, кажется, в 1918 году, когда он пришел на мою лекцию с профессором Красавиным, а с Риксом и Отто — в 1919 году, в связи с вызовом меня в ЧК и с поступившим на меня заявлением о том, что якобы я допустил контрреволюционные заявления.

Рике, Владимиров и Отто сообщили мне, что они не верят изложенному в заявлении, просили поддерживать с ними отношения и разрешения

бывать у меня. Лейсмер тоже не входил в братство, а являлся лишь моим покровителем.

Вопрос: Где находятся Владимиров, Рике, Отто и Лейсмер?

Ответ: В 1929 году мне стало известно от Бокия, что Владимиров расстрелян за шпионаж в пользу Англии. Где находятся остальные, мне не известно.

Вопрос: Каково организационное построение и какие символы имело братство?

Ответ: Как я уже показал, создание ЕТБ завершилось составлением мной устава братства. Уставом предусматривалось следующее построение братства: во главе стоит совет; совет представлял я, Барченко, Кондиайн и Шандаровский, для членов братства устанавливались две степени — брат и ученик. Достижение степени брата находилось в зависимости от следующих положений: поскольку собственность является главным элементом возможного морального разложения, источником эгоизма и других инстинктов, то отказ от собственности, нравственное усовершенствование и достижение внутренней собранности и гармоничности отвечало степени брата. Даже я, отказавшись от собственности, по моим представлениям, степени брата не достиг.

Степень ученика означала, что ученик должен был пройти стадию этой подготовки, и тогда он имел право на степень брата. Какого-либо ритуального посвящения не было. Считалось, что наиболее подготовленные из числа членов войдут в совет и будут являться той инстанцией, за которой устанавливается право определять момент перехода в степень брата.

Символы братства имели эклектический, собирательный характер и взяты мной из древних мистических Сочинений, точки зрения которых наиболее отвечали моим представлениям в философских и прочих категориях, соответствовали моим мистическим теориям и построены по «древней науке. Для ЕТБ в уставе было принято два знака. Для брата — красная роза с лепестком белой лилии и крестом. Лилия заимствована мною из мистической рукописи XVI — XVII веков „Мадафана“ („Золотой век восстановлений“), у Кирхера (XVIII век) из его книги „Универсальная книга музыки“. Роза с крестом в несколько измененном виде взята из той же рукописи „Мадафана“.

Роза, крест и лилия символизировали полную гармоничность, а смысл этой символики состоял в том, что «брат стремится к органической собранности и гармонизации своей личности». Из истории масонства, изучавшейся мной, мне известно, что роза и крест являются символами масонов-розенкрейцеров, а смысл символов означал то оке самое, что в ЕТБ.

Для ученика братства в качестве символа была принята шестигранная фигура со знаком ритма, окрашенным в черные и белые тона, которая имеется и в буддийской идеографике, смысл символа — «ученик следит за ритмичностью своих поступков». По уставу эти знаки следовало носить на перстне, розетке или булавке, а также иметь на окне своего жилища. Этим преследовалась цель отыскания других посвященных в знания «древней науки». Кроме описанных знаков братства, я имел свою личную печать, составленную из символических знаков солнца, луны, чаши и шестиугольника, которые взяты из «Мадафаны» и у Кирхера, и имели то же мистическое значение, что роза с крестом.

Вопрос: Дайте показания о программных и уставных положениях братства.

Ответ: Основные программные и уставные положения ЕТБ были разработаны мною, как организатором братства. И зафиксированы в предъявленных мною на следствии уставе братства, правилах жизни и требнике.

В соответствии с содержанием моего мистического мировоззрения, передо мной, встретившим враждебно Октябрьскую революцию, которая вызвала необычайно острые формы классовой борьбы (Гражданскую войну), по мере наступательного движения революции возникали картины крушения всех общечеловеческих идеалов, картины ожесточенного физического истребления людей. Передо мной вставали вопросы — как, почему, в силу чего обездоленные труженики превратились в «зверино-ревущую» толпу, массами уничтожающую работников мысли, проповедников общечеловеческих идеалов? Как изменить острую вражду между простонародьем и работниками мысли? Как разрешить все эти противоречия? Признание диктатуры пролетариата как пути разрешения социальных противоречий не отвечало моему мировоззрению.

Даже в академической среде НЭП, оценка НЭПа муссировались как провал, отступление, бегство большевиков от своих позиций. Для меня еще больше усугублялся вопрос: стало быть, все кровавые жертвы революции оказались впустую, впереди еще более кровавые жертвы новых революций и еще большее одичание человечества?

К этому времени у меня оформилось представление, что кровавый кошмар современности есть результат молодости исторического опыта русской революции, который вместе с возникновением и развитием марксизма насчитывает каких-нибудь семь-десятъ лет. А где оке пути и средства бескровного решения возникающих вопросов?

В этот же период происходит обогащение сведениями об Агарти у Сент-Ив де Альвейдера, о Шамбале — от тибетцев из Лхасы как о центре «великого братства Азии», объединяющем все мистические общины Востока; обсуждается идентичность Агарти и Шамбалы; имело место сообщение о Гурджиеве как об одном из известных обладателей знаний «древней науки», которая подтверждала мне реальность существования Шамбалы в виде идеограммы Крылова. Словом, сообщенные мне Кривцовым данные получают дальнейшее и обязательное для меня развитие. Сент-Ив де Альвейдер не только открыто апеллировал к главам государств за коллективную охрану этого очага «древней науки» от военных разгромов (при военном столкновении Англии, Афганистана, России войска должны сталкиваться на территории Шамбалы), но он обратился и к главе своего правительства с предложением связать правительство Франции с Шамбалой.

Я полагал, что ключ к решению проблем кровавой российской действительности, да и всего мира находится в Шамбале-Агарти, этом конспиративном очаге, где сохраняются остатки знаний и опыта того общества, которое находилось на более высокой стадии социального и материально-технического развития, чем общество современное.

А поскольку это так, необходимо выяснить пути в Шамбалу и установить с нею связь. Годными для этого могли быть люди, свободные от привязанности к вещам, собственности, личного обогащения, свободные от эгоизма, то есть достигшие высокого нравственного совершенства. Стало быть, надо определить платформу, на которой люди разных мировоззрений могли бы заглушить свои временные социальные противоречия и подняться до понимания важности вопроса. Отсюда основные положения ЕТБ: отрицание классовой борьбы в обществе, открытый доступ в организацию лиц без различия их классовой, политической и религиозной принадлежности, то есть признание права для контрреволюционных элементов участвовать в организации, признание иерархии и уважение религиозных культов. Позже, в 1926 году, я призывал к объединению на этой платформе и большевиков, и меньшевиков, и черносотенцев.

В целях привлечения элементов из числа коммунистов и комсомольцев, желавших принять участие в осуществлении исторической миссии овладения «древней наукой» и осуществления связи с Шамбалой-Агарти, я оперировал категорией «мировая законность» вместо «Божества», занимавшей место в уставе братства, находя в этом приемлемое для всех компромиссное понятие «Бога».

По уставу ЕТБ представляет собой «перевязочный отряд в борьбе человека на арене истории, объединяющий своих членов на почве помощи, телесно и духовно, страдающему человеку, независимо от его политических, религиозных убеждений»39. Это значило, что поскольку братство не вправе решать, кто прав, а кто виноват в современной ожесточенной борьбе классов, оно считает необходимым оказывать помощь всякому человеку, независимо от его политических и религиозных убеждений, в обладании приобретенным опытом древних цивилизаций, залечивая социальные раны средствами, имеющимися в распоряжении братства.