Искушение
Шрифт:
– Может, она от дождя туда спряталась, - неуверенно возразила Катя.
– А такой явление у писателей называется авторской глухотой.
– Конечно, от дождя... Глухота... И если анализировать все стихотворение, там есть еще один ляп. Получается что парочка под дождем будет в кустах кувыркаться. "Сбросишь шелк фаты, унесу я пьяную до утра в кусты..."
– Да будет! Запросто!
– заявила Катя, забыв, что она мать и наставница.
Платон хмыкнул.
– Знаешь, у Батыра есть в запасе и ненормативная лексика.
Катя вздохнула.
– Понятно, как не быть...
– Но он матерится очень редко, зато метко. Однажды в зоопарк явилась съемочная группа областного телевидения, мечтая записать слоновью речь. Но Батыр все тотчас усек и хитро молчал. Телевизионщики целый час
Катя засмеялась.
– Представляю...
Платоша воодушевился еще больше.
– Он говорит "дай", выпрашивая угощение, выкрикивает "ой-ой-ой", если нагадит в чистой клетке и добавляет "плохой". Повторяет "раз-два-три" и в такт пританцовывает. Произносит "я" всегда по отношению к себе, зовет "баба" ухаживающую за ним пожилую женщину. Говорит "дурак", умеет свистеть... Ученые считают, что говорящий слон появляется раз в пятьдесят лет. Но сейчас ходят слухи, что еще один есть в Китае или Корее. И что значит его речь? Значит, слон на каком-то своем уровне мыслит и способен к "открытиям" - ведь естественной способности к воспроизведению слов, как у попугая, у него нет. Он именно "додумался" до идеи с хоботом в рот!
– Платоша помялся.
– Вообще болтают, что слон разговаривает после того, как выпьет "Кагора". И он, завидев бутылку с вином, меняется на глазах, готов клетку разнести. Но я думаю, это сплетни. Сотрудники зоопарка утверждают, что давали слону вино для успокоения. Он бушевал, требуя интимной близости, но "спутницу жизни" ему так и не нашли. А для удовлетворения физиологической потребности использовал резиновые баллоны.
– Какой-то извращенец и бандит в слоновьем образе, - сердито сказала Катя.
Сын ее не слышал.
– Жаль, что он не оставит потомства. Мог бы подарить свой талант по наследству... Мам, ты представь... ночная тишина в зоопарке... Вдруг какое-то животное начинает дико верещать. Его поддерживают другие звери, и все дружно на разные лады орут и воют. Особенно выделяется оглушительный рев бегемота. А потом бас Батыра: "Дурак"... Он хорошо чувствует отношение людей к себе. И свою любовь проявляет очень бурно. Завидит служительницу и бежит навстречу. А потом обнимет хоботом... И тотчас начинает обшаривать карманы. Свою нелюбовь тоже выражает ярко. Часто поджидает своих обидчиков, чтобы облить водой из хобота. Даже бросал в недруга камень. А почувствовав, что человек боится, потешается и запугивает. Как-то раз Батыр вырвался на свободу, выломав несколько прутьев в клетке. Толпа милиционеров и работников зоопарка ловила его полсуток. Говорят, что талантливые люди умирают безвременно. Вот и талантливый слон точно так же... Он ведь умер, мам... Его уже нет...
Катя рассердилась окончательно.
– Тогда при чем тут настоящее время? Что ты мне голову морочишь? Звони своей Зое и болтай с ней на здоровье! А меня оставь в покое!
– Не-е-е...
– протянул Платон.
– С Зойкой мы уже тысячу двести раз обсудили моего Батырку. А я просто думаю заняться слонами. Профессия - слоновед. Скажи как филолог - есть такое слово или нет?
– А для дамы - слоноведьма, - пробурчала Катя и махнула рукой.
– Все глухонемые - опасные люди, - задумчиво сказала однажды Вера.
– Читала я тут как-то... Они чувствуют себя изгоями, озлобляются. В отличие от слепых. Те обычно мягкие, добрые - уж и не знаю почему. Но говорят, что все именно так. Вроде бы глухие даже объединяются в банды, торгуют наркотиками и убивают с особой жестокостью. Потому что не слышат криков своих жертв.
– Ты считаешь, это похоже на Валю?
– Катя удивилась и задумалась.
В чем-то ведь Вера права...
Валино отношение к детям всегда поражало Катю. Такая приветливая, ласковая с подругами,
– Вот я думаю, поработав вдоволь в школе, да еще с классом коррекции: кого от кого надо защищать - детей от нас или нас от детей?!
– как-то спросила Валя.
– Нет, я серьезно, что вы хохочете? Еще младшеклассники нормально себя ведут, а вот старшие так начали сегодня у меня дисциплину нарушать, что я едва сдержалась. Да плюс к этому за дверью их родители стояли, услышали бы - имели бы право на меня подать докладную...
Вера деловито докончила:
– ...за употребление учителем ненормативной лексики в присутствии детей!
Назидания, выговоры, мрачные взгляды... Жесткие требования к дисциплине и выполнению всех заданий.
– А что такого я требую? Что особенного?
– возмущалась Валя, когда Катя и Вера пытались ее вразумить по-своему.
– Они разве не должны учиться? Или им не надо делать уроки? И можно орать в классе? Девочки, вы просто сами не понимаете, что несете! Я учу детей! Учу! А учение - это тяжкий труд, не баловство, не игра, как теперь принято рассуждать и определять. Слишком много развелось у нас психологов! Учеба - это учеба, а не развлечение. Ответственное дело! Так и надо внушать детям с младших классов. А не в дудки с ними дудеть!
В дудки, конечно, дудела Катя.
В старших классах, чтобы собрать сразу внимание всего класса, она в самом начале урока читала какое-нибудь стихотворение, соответствующее теме и произведению, которое проходили. В качестве "эпиграфа". Например, перед "Преступлением и наказанием" звучали "Жди меня" Константина Симонова и стихотворение Леонида Мартынова о дистиллированной воде, теоретически безупречной, но безжизненной.
– Знаю я все твои приемчики!
– возмущалась Валя.
– Видела однажды летом веселого массовика, работающего на теплоходах. У него был коронный розыгрыш в викторинах. "Ну-ка, скажите быстро - о ком речь? "Упал поэт, свинцом сраженный, и сердце более не билось". Все тотчас хором кричат: "О Пушкине!" А он смеется: "Нет, о Лермонтове! Пушкин умер не сразу, в отличие от Лермонтова, а только через сутки-другие после дуэли". Ты, Катерина, мало от него отличаешься на уроках. Недавно говоришь детям при чтении "Записок охотника": "И вот, отметим, еще этого Бауша... Не Буша, а Ба-уша!. Одни шутки да развлекалочки. А за детьми глаз да глаз нужен! Особенно если ведешь их на экскурсию. Правильно, что их на пары разделяют и строят в колонну, и один учитель идет впереди, а второй замыкает. Дети абсолютно не сознательны, они как стадо, посему "пастух" необходим. То художественный свист на уроке, то записки-самолеты. Я им твержу: "Придите, наконец, в рабочее состояние!" Да где там! И потом дети - вампиры, пусть и неосознанные. Пусть они способны испытывать сильные чувства, но не могут разбираться в них.
– Верно... колонна обязательна...
– пробормотала Катя.
– Иначе какой-нибудь пацаненок запросто в Кремле на стене неприличное слово нацарапает.
Живо подключилась Вера:
– Да может, он хотел написать слово "мир", только сделал в нем три ошибки!
Хохот был громовой.
Катя старалась никогда не пенять и не напоминать Вале - сама знает - как не любят ее дети.
– Ты их приучаешь к ложной мысли, что можно учиться легко, - не сдавалась Валентина.
– Да нельзя! Это только для гениев подходяще.
– Но учебу, как и любую работу, можно и нужно облегчить! И вообще, заниматься любимым трудом несложно, это удовольствие, радость. Зато невозможно изучить то, чего не любишь. Ругать без конца тоже не надо - живые люди!
– Чепуха!
– кривилась Валя.
– Нельзя детям внушать об удовольствиях! Они должны понимать, что жизнь - тяжкая, суровая и горькая штука и что ее так просто не перемахнешь, как у тебя на уроках. А ты их приучила к смешкам! Я на днях им говорю, что 1991 год был знаменательным, а они ржут! Орут: "Что правда то правда!" Я сразу не поняла, а когда въехала, по их выражению... Они просто все в этом году родились. Вот и галдеж!