Искушения олигархов
Шрифт:
Стас от изумления даже проглотил ментоловую пластинку. А когда увидел, что Виолетта машет ему рукой, приглашая присоединиться, и вовсе оцепенел. На такую удачу, как личное знакомство с Мишей–пять процентов он сегодня, признаться, не рассчитывал. Ай да Виолетта!
На негнущихся ногах Котов подошёл к Виолетте.
— Миша! — Виолетта бесцеремонно потеребила вице за рукав смокинга. — Познакомься!
Михаил Михайлович, отвечавший на вопрос главы крупного банка, кратко извинившись, развернулся всем телом к Виолетте и Котову. Об этой его особенности — крупный Демьянов
— Это мой друг, — Виолетта слегка понизила голос. — Станислав Евгеньевич!
Котов склонил голову, а Демьянов протянул ему руку.
— Демьянов, — представился он, оценивающе разглядывая зардевшегося Котова.
— Котов, — Стас ответил на крепкое рукопожатие.
— Тот самый друг, — продолжала Виолетта, — который хочет купить то самое капустное поле! Ну, я тебе только что говорила!
Ни фига себе, они на «ты»? — изумился Котов и приятно улыбнулся. Мол, да–да, тот самый, из капусты. Все мы оттуда. Кроме тех, кого аист принёс.
— А… Тот самый! — неожиданно обрадовался Демьянов и расхохотался гулким басом. Виолетта столь же радостно подхватила смех.
И чего смешного? — хотел обидеться Котов, но не решился.
— Зря вы с этим полем затеяли, честное слово! — сообщил Демьянов, и Виолетта подмигнула Котову. — Уже на правительственном уровне принято решение, будем мемориал там делать.
— Мемориал? — изумился Стас.
— Именно. Памяти павших. Никто не забыт, ничто не забыто, — пробасил Демьянов. — Так что, если купите, придётся государству уступить. Продать или — лучше — подарить, да Виолетта?
Демьянов дружески приобнял Виолетту за плечи и улыбнулся:
— Подарить, оно будет патриотичнее! — и монументальный вице отвернулся всем телом, отвечая на приветствие какого–то сухощавого японца, не иначе как посла.
— Ну, всё понятно, Станислав Евгеньевич? — баском, подражая вице, спросила Виолетта, когда они отошли к столу.
— Спасибо, Виолетта! — Котов с чувством поцеловал Виолетте руку, показав весьма продвинутую плешь. — Отныне я — ваш должник навеки. Скажите, э–э–э… — он замялся.
Виолетта смотрела выжидающе. В глазах её метались искорки. Ну что за женщина — огонь да и только!
— Скажите, а Лев э–э–э Викторович, про это решение правительства знает?
— И не узнает, — категорически заявила Виолетта.
Да, с нею лучше дружить, — подумал Котов и ещё раз поцеловал руку, пахнущую мимозой.
— Может быть, вечером… — начал он, но Виолетта отрицательно покачала головой.
— Я уже Мише обещала заехать к ним домой, — и, увидев, что от изумления у Котова расширились глаза, пояснила со смехом. — Мы с Мишей и его женой Галей — одноклассники. Я же — питерская, вы что, не знали?
— Эх, знал бы прикуп, родился бы в Питере! — горячо воскликнул Стас.
Но не стал уточнять, сколько лет назад ему надо было бы родиться в городе на Неве, чтобы иметь таких вот непростых одноклассников.
На сей раз Лёвка с Катей
Гоша был в курсе нового поворота событий. Деликатная Зера тоже удивления на лице не изобразила и, по очереди расцеловавшись с новоприбывшими, махнула рукой в сторону беседки:
— Ужинать предлагаю на свежем воздухе. Есть возражения?
— Возражений — нет! — отрапортовал Лёвка. — Как малое дитё?
— Спит дитё, — ответил за жену Гоша. — Ну как, сразу в баню? Уже всё готово!
— В баню, в баню, — вступила в разговор Катя. — Зер, а может, и ты всё же разговеешься?
— Точно, Зер! — потянулся Лёвка. — После баньки, да на свежий воздух! Тело дышит всеми порами, аж до самой души пробирает!
— Нет, ребята, не любительница я ваших экстремальных развлечений. Мне по определению джакузи больше нравится. Так что уговаривать бесполезно. Я лучше пока по поводу ужина распоряжусь. Вам двух часов на водные процедуры хватит? — Зера деловито взглянула на часы.
Гоша кивнул, а Лёвка лишь неопределённо пожал плечами. Париться он любил, и вытащить его из парной всегда было непросто.
Спустя несколько минут команда, пусть и не в полном составе, завернувшись в простыни, уже сидела на верхней полке в просторной парилке. Термометр подбирался к сотне градусов.
— А Нюша что, всё в Перелыгине? — вытирая ладонью вспотевшую, наконец, физиономию, поинтересовался Лёвка.
— Ну да, нравится ей что–то там, — пожал плечами Гоша. — Атмосфера, говорит, творческая. А по мне так там — одним старики и выжившие из ума старухи. Да и условия, что называется, постсоветские. Да что я тут расписываю… Ведь и ты, Лёвушка, — хитро сощурился Гоша, — в курсе? На перелыгинские поля глаз, говорят, положил.
— Не на поля, а исключительно на бывшее капустное поле, — Лёвка гордо поправил простыню, перекинутую через плечо. Не то — римский патриций, не то — поддельная статуя из пушкинского музея.
— Ну и на хрена оно тебе, это капустное поле? Ты ж вроде о «Манчестере» мечтал? Тогда уж впору футбольное поле прикупать. А так мелочиться… Не боишься, что весь пар в гудок уйдёт?
— Мелочиться, говоришь? Ты, Гоша, прав, конечно. Но! — Лёвка почесал нос и всё же не удержался — чихнул. — Понимаешь, поле — это, конечно, пустяки, нефти там наверняка нет. А вот купить его — дело принципа. Исключительно ради того, чтобы Скотову не досталось. Ни пяди земли ему не уступлю! Нелюбовь к ближнему — великая движущая сила! — изрёк потеющий патриций. — А «Манчестер» никуда от меня не уйдёт!
— Так там же строить всё равно ничего нельзя? — Гоша тоже поправил на плече простыню и взглянул на градусник. Уведенное впечатляло. Не свариться бы!
— Стас хотел там подземный центр развлечений вырыть, фантазии–то на ноль целых ноль десятых. А я… — Лёвка на мгновение задумался и махнул рукой. — Ну, что–нибудь придумаю. На пару с Катюшей. Жизнь–то, она по всем пунктам наладилась. Можно и фигнёй помаяться. Правда, любовь моя?
Вместо Кати отозвался Гоша:
— Ты б лучше через левое плечо сплюнул, Лёвушка!