Искушения олигархов
Шрифт:
— Йес! — довольно подтвердил Лёвка, незаметно от Нура выуживая из кармана новую зубочистку и осторожно, стараясь не шуршать, достал её из целлофановой упаковки.
— А мы, в свою очередь, знаем, кто на кого здесь работает. Даже если покупка идёт на подставных лиц или компании. Стратегическую скупку акций скрыть невозможно. Наука, брат!.. — Нур как бы невзначай отнял у Лёвки зубочистку и взамен выдал другу пластинку жевательной резинки.
Лёвка закинул жвачку в себя и яростно заработал челюстями. Нур уже отдавал по мобильнику тихие и быстрые указания.
— Всё,
Лёвка от такого наглого заявления закашлялся и чуть не проглотил жвачку.
— Ладно, Лёвка, не бери в голову, — Нур дружелюбно хлопнул Лёвку по плечу. — Пойдём–ка лучше кофе выпьем. Я же с самолёта. А поездка, как понимаешь, была не из самых приятных. Уж точно — не из самых!
Маленькая Зера чрезвычайно заинтересовалась содержимым Нюшиной косметички. Больше всего её потряс тюбик с тенями для век. С одной стороны, если открутить золотистый колпачок, высовывалась голубая щёточка, с другой — сиреневая. А розовая помада пахла, как любимые Зерины конфеты — свежей клубничкой.
— Это нельзя кушать, — предупредила Нюша, заметив, что племянница тянет открытую помаду в любопытный рот.
— А нюхать? — спросила Зера.
— Нюхать можно, — милостиво разрешила Нюша.
Она сидела в гостиной перед большим настольным зеркалом и наводила марафет по полной программе. С минуты на минуту должен был приехать Иннокентий. В его бесконечных гастролях наступила, наконец, маленькая передышка.
Нюша была рада предстоящей встрече — соскучилась по Кеше ужасно. Но её пугало то, о чём он непременно должен заговорить. Год назад, в день гибели Зеры–старшей, Растрелли сделал Нюше предложение руки и сердца, а ответа не получил до сих пор. Сначала было просто не до того — несчастье, разрушившее жизнь брата, не давало Нюше права скоропалительно выйти замуж за любимого человека. Они с Кешей решили оставить пока всё, как есть. А теперь, спустя год, настало время решиться. Или — не решиться.
Нюша не знала, как ей поступить. В сердце её царил полный кавардак. Когда Иннокентий был рядом, ей казалось, что он — тот единственный, с которым можно прожить вместе всю жизнь, нарожать ему детей и быть счастливой.
Но стоило Кеше уехать, как он становился призраком. Даже думая о том, как он там долгие месяцы гастролей существует без неё, Нюша ни минуты не ревновала. Хотя и могла предположить, что такой красивый и темпераментный мужчина наверняка не обходится без женщин.
Напротив, она была уверена, что частенько во время разлуки её любимый Иванов — Растрелли просыпается утром не в одиночестве. Но это почему–то её совсем не т ревожило.
Именно это — отсутствие ревности — пугало её. Потому что означало только одно. Ведь она прекрасно помнила как некогда, давным–давно, миллион лет тому назад, когда она любила Нура, она ревновала его к любому фонарному столбу. Да что там к столбу — к тени от столба!
— А это можно кушать? — невинно спросила Зера.
— Нет, малыш, я же сказала — только нюхать, — не глядя на Зеру,
— Хочу! — упрямо заявила Зера, дёргая Нюшу за рукав свитера.
Нюша всё–таки посмотрела на девочку и не смогла удержаться от смеха. Зера, хитро поблёскивая тёмными, как у Гоши, глазами, держала в руках аппетитное красное яблоко. Рядом, пуская слюну, сидел Боник. Он знал, что огрызок достанется лично ему. Поскорей бы!
К приезду Иннокентия Нюша была полностью готова. В смысле — накрасилась. Потому как решила не переодеваться — этот тёмно–розовый, крупной вязки свитер был ей к лицу и идеально подходил к вытертым голубым джинсам.
Иванов — Растрелли в строгом сером костюме и с модным широким галстуком в тон, но чуть светлее, привёз целую охапку чайных роз и коробку с душистой антоновкой.
— Не мог удержаться, прямо у дороги купил. Родиной пахнет, — объяснил он, ставя коробку прямо на стол. Нюше достались цветы, а Зере электронная игрушка, где нужно было собрать цветные шарики в одну корзину, похожую на баскетбольную.
Зера тут же уселась в кресло, щёлкая кнопками. Красное яблоко почти целиком досталось довольному Бонику. Розы Нюша поставила в высокую красную вазу и водрузила на центр стола, где совсем недавно стояло зеркало.
— На полчаса игрушки хватит, — кивнула Нюша на девочку. — А мы пойдём кофе пить?
— Из твоих рук — хоть цианистый калий, — покорно согласился Иннокентий. Знал он, какой Нюша «ядовитый» кофе варит! Обычно при совместных завтраках он в этом вопросе старался инициативу перехватить.
Но кофе оказался на удивление приличным — наверное, потому, что варила не Нюша, а электрическая кофеварка.
— Нюша, я требую ответа, — лишь пригубив кофе, Иннокентий отодвинул стул. Он встал на одно колено, приложил руку к сердцу и склонил голову.
Нюша не могла не оценить красоты жеста. Всё–таки Кеша — гениальный актёр! И даже с режиссёрскими талантами. Такую мизансцену выстроил! Стоит теперь, коленопреклонённый, и хитро на неё посматривает. Совсем как только что Зера со своим яблоком. Но это был не розыгрыш. Иннокентий действительно ждал ответа.
— Боник, уйди! — услышала Нюша голос Зеры и в кухню ворвалась весёлая парочка. Зера с антоновским яблоком, поднятом ввысь, как факел, и Боник, пытающийся до этого ярко–зелёного «факела» допрыгнуть.
— Он хотел немытое съесть! — наябедничала Зера на собаку, с интересом поглядывая на дядю, который в светлом костюме, похоже, ползал по полу. Во что это они тут без неё играют? Боник сел и невинно склонил голову набок.
Нюша взяла яблоко, сполоснула его под краном и отдала Зере:
— Поиграйте в гостиной, мы сейчас придём, — пообещала она.
Кеша поднялся с пола, и Зера умчалась — поняла, что здесь игра закончилась.
— Ну что, Нюша? — Иннокентий взял в руки Нюшино лицо и приблизился к ней так, что в его зрачках отражалась лишь она, Нюша. В гостиной Зера менторским тоном что–то выговаривала Бонику.