Искушённый
Шрифт:
– Не утихает.
– А если утихнет? Что будешь делать? Опять на скамейке сидеть?
– Мне не привыкать… - философски пожала плечами девушка, отчего острые выпирающие лопатки подпрыгнули, едва ли не распоров тонкую ткань футболки.
– Можешь переночевать здесь. Я не против.
Она резко обернулась, буквально пронизывая его своим изучающим взглядом:
– Не думай, что я попрошу что-то взамен. Это не так, - посчитал необходимым уточнить мужчина. Впрочем, уже пожалев, что вообще предложил ей ночёвку.
– Ладно.
– Хочешь, кино посмотрим, или…
– Давайте.
Слава щёлкнул пультом, уселся на диван и похлопал рядом с собой. Больше в квартире сидеть было не на чем. Маша робко подошла, уселась как можно дальше от него и уставилась в телевизор, но уже через час стала клевать носом. Слава разложил диван, кинул девушке стопку постельного, а сам пошёл в спальню.
Так началась их странная совместная жизнь. Следующие три недели Маша то уходила, то снова появлялась на скамейке у дома. И каждый раз
Однажды, спустя месяц с их первой совместной ночевки, Маша появилась гораздо позже обычного и впервые, не дожидаясь его предложения зайти, сама позвонила в дверь. Слава осатанел, когда её увидел - несчастную, избитую. А потом она долго плакала в его руках, но даже слезы девушки не стали на пути его сумасшедшего желания. Он боялся, что Маша почувствует его каменный стояк, но и отстраниться от неё не мог. Она нуждалась в поддержке. В ту ночь он впервые не выдержал. Плюнул на все и зажал собственную плоть в кулак. Хоть так! Лишь бы кончить. Лишь бы снять то безумное напряжение, в котором он жил в последнее время. Мужчина настолько увлёкся, что не сразу заметил, что у него появились зрители. А потом встретился взглядом с Машей и резко, как ребёнок, пойманный на горячем, убрал от себя руку, быстро накрываясь одеялом. Они оба молчали. А потом девушка подошла к его кровати, села на край, отодвигая в сторону ненужную ткань, и уже своей рукой накрыла его дымящийся член. Слава поверить не мог своему счастью! Первое осторожное движение, ничего особенного, но его трясёт, как на электрическом стуле, и становится совершенно недостаточно Машиных аккуратных поглаживаний. Мужчина накрывает её ладонь своей и начинает жесткие, остервенелые толчки. Он выплескивается практически мгновенно, а потом растирает свою вязкую сперму по ее смуглым тонким рукам. Как заснул, не помнил. Будто в чёрную дыру провалился. А утром Маша исчезла. Пропала на целых две недели, в течение которых он чуть, было, не сошёл с ума. Напугал? Она теперь не придёт? Никогда? Ему одному доживать свой век в этих чертовых стенах? Слава впал в отчаяние и даже не поверил своим глазам, когда спустя две недели снова увидел Машу у своего подъезда.
– Привет!
– Здравствуйте.
Вот же черт. Значит, по-прежнему на “вы”?
– Зайдёшь? Или…
– Зайду. Захотелось картошки, как вы в первый раз жарили, помните?
– Помню, почему нет? Пойдём, приготовлю. Я и помидоры вкусные купил, как ты любишь. Думал, а вдруг зайдёшь?
– Слава болтал без умолка, чтобы словами заполнить неловкое молчание первой за много дней встречи.
В приготовлении ужина участвовали оба. Слава чистил картошку, а Маша резала овощи на салат. Мужчина сверлил её спину взглядом, не в силах глаз отвести от длинных дочерна загорелых ног. Он впервые видел девушку в платье… Маша наклонилась, извлекая что-то из ящика, а у него будто башню сорвало! Подошёл к ней вплотную, двумя ладонями обхватил половинки худенькой попы, сжал в руках. Девушка замерла и выдохнула шумно, а он не мог остановиться… или хоть как-то притормозить. Губами коснулся затылка. Втянул носом тонкий девичий аромат, прикусил за холку. Толпы мурашек пробежали по её смуглой коже, но Маша все так же не шевелилась. Будто бы боялась его. Руки мужчины сместились с попки ниже, на бёдра, поддели подол платья, касаясь голой кожи, губы скользнули к уху. Слава хотел девушку, как безумный. Он задыхался, спешил, оставлял метки. Застонал, когда Маша капитулировала, выпятив попку, и позволяя его рукам пробраться к себе в трусы.
Глава 15
– Девочка, хорошая моя, сладкая… - Слава скользнул пальцами под край трусиков, и дальше - по девчоночьи пухлым и совершенно сухим губкам. Пальцем нажал на узелок клитора и двинулся дальше. Маша прогнулась ещё сильнее. От такого предложения было невозможно отказаться. Мужчина обильно смочил пальцы собственной слюной и безошибочно скользнул ими в тугое горячее нутро. Девушка всхлипнула, а Слава, одним движением стащив с себя штаны, наконец, выпустил на волю изнывающий член.
– Смотри, как он тебя хочет, смотри, солнышко… - Толкнулся раз-другой. Маша не была невинной, Слава не зря сначала прошёлся пальцами. Но она была невероятно тугой. Один сильный толчок, и мужчина наполняет девушку до отказа. Он таранит её мощно. Так, что стол, на который Маша опирается, ходит ходуном.
– Девочка моя, девочка… - Кончил с рыком, едва успев выйти из сладкого плена. Выплескивая сперму вновь и вновь, оставляя белесые капли на смуглой коже аккуратных женских ягодиц.
Больше всего потом он боялся, что Маша снова уйдёт. Она очень странно отреагировала на случившееся, не сказала ничего, просто обмылась и, как ни в чем не бывало, продолжила готовить ужин. Спали они тоже порознь. Точнее, не спали. Слава боялся уснуть и пропустить Машин уход. Он все ещё не мог забыть, чем закончилась их совместная дрочка. Но в этот раз Маша не убежала. Она даже приготовила ему завтрак. Кривобокие бутерброды и горький кофе, а потом они разошлись, каждый по своим делам. Уже на работе до Славы дошло, какой же он идиот! Почему он не предложил ей остаться?! Не навсегда, понятно, но на столько, сколько ей понадобится! Он прекрасно понимал, что стареющий мужик рядом не являлся пределом девичьих грёз, но ведь сейчас ей с ним будет гораздо лучше, чем с вечно пьяной матерью?! Так почему не предложил?! До вечера еле дожил. Визжа шинами, въехал во двор и облегченно выдохнул. Маша сидела на скамейке. Они молча поднялись на свой этаж, вошли в квартиру. Слава извлёк из кармана брюк новую связку ключей и протянул их девушке:
– Это тебе, чтоб ты не сидела там, как бездомная. Можешь приходить сюда в любой момент.
Ему показалось, что в её глазах мелькнула какая-то тень, но она приняла ключи, робко кивнув головой.
– Есть хочешь?
– Угу.
– Пойдём. Я купил сосиски. Можно ещё макароны сварить.
Они едят, Маша купается, а после, по давно заведенному ритуалу, они усаживаются у телевизора. Слава дал себе зарок не давить, поэтому спустя пару часов смирно потопал в спальню. Его хватило ровно на час. А потом Слава не выдержал, вернулся в зал, лёг рядом с девушкой, поцеловал за ухом, потираясь сочащейся головкой между половинками тугой попки. Маша оставалась безучастной, а потом перевернулась плавно, принимая классическую коленно-локтевую позу. У него крыша уехала от вида её раскрытой девочки и пульсирующего колечка ануса. Слава схватился за член и, помогая себе рукой, принялся скользить влажной головкой по открывающимся красотам. Долго не выдержал. Толкнулся резко внутрь, не отрывая взгляда от собственного члена, погружающегося в тугую сладость. И снова его не хватает надолго! И снова кончает на девушку, клеймя, отмечая… Понимает, что нужно лучше предохраняться, но хочется вот так, кожа к коже, без всяких резинок, отмечая собственной спермой свою территорию, как все самцы метят самок. Засыпает, уткнувшись носом в Машины чёрные спутавшиеся волосы. Лето подходит к концу, Маша перебирается к нему окончательно, и, наверное, на земле нет человека счастливее Славы. И только одно выбивает из колеи - её безучастность. Она позволяет ему себя брать. Всего лишь позволяет. Они даже не целовались ни разу, только тра*ались. Исключительно в позиции сзади. Он даже лица девушки не видел в этот момент! Ритуал повторялся ежедневно. Слава приходил, она выпячивала попу, или становилась на четвереньки, и он её брал. Порой мужчине казалось, что Маша просто отбывает повинность, но он гнал эти мысли прочь. Поверить в это было смерти подобно.
– Маша, тебе, наверное, к новому учебному году нужно что-то купить? Ну, тетрадки там, одежду…
Девушка соглашается не сразу. Несколько секунд изучающе его разглядывает, но все же кивает головой. А он снова себя костерит, что не предложил ей свою помощь раньше. И они едут по магазинам, он покупает ей столько всего! Обувь, джинсы, плащ, пару платьев… А вечером Маша плачет тайком…
– Девочка моя сладкая, ну, что случилось? Тебя обидел кто-то, маленькая моя?
Маша молчит, как партизан, и только головой из стороны в сторону качает. О ней никто и никогда так не заботился! Ее слезы терзают душу, Слава снимает их губами с лица и, наконец, впервые касается девчоночьих солёных губ. Он целует её, как безумный. И мужчине кажется, что она отвечает! Тянется к нему впервые, обнимает маленькими ладошками, треплет его по ежику волос... Машин ответ сметает с мужчины остатки цивилизованности. Слава срывает с неё одежду и залипает взглядом на груди, которую видит впервые!
– Выключи свет…
– Ни за что, - хрипит он и нежно-нежно касается темно-коричневого соска. Оттягивает его, целует маленькие холмики, выбивая из девушки стоны. Он окончательно сходит с ума. Задевает вершинки зубами, сосет их по очереди, жадно втягивая ртом, в то время как пальцы спускаются вниз по подтянутому животу к припухшим налитым лепесткам промежности. Два пальца погружаются внутрь - она влажная!
– Умничка моя, хочешь своего Славу, хочешь? – шепчет, натирая пальцами клитор. Маша рыдает в голос, подкидывает бёдра навстречу его ласкам, бормочет что-то, как в бреду. Он спускается вниз. Никого так не ласкал, только маленькую свою хочет так, ртом… Первое движение губ, и девушка кричит! Слава облизывает каждую складочку, помогает себе пальцами, таранит Машу изнутри, в то время как язык выписывает восьмерки на уплотнившемся клиторе.
– Славаааа.
– Она кончает громко и долго. Сотрясается в оргазме и то и дело повторяет его имя. Он и сам на грани. Кладёт Машину ладонь на свой огромный, перевитый синими венами член, передергивает ею и выплёскивается густым, пряным семенем. Упирается своим лбом в её, а рукой растирает сперму по животу и крохотным грудкам.
Глава 16
– Что думаю? Даже не знаю. Полагаешь, тяга к доминированию передается генетически?
Сеничкин замер посреди комнаты. Подпер руками бока и как-то так глянул на нее…