Искушённый
Шрифт:
– Дома… В этих краях полно фирм, которые ставят срубы. Некоторые даже делают все под ключ. Заходи – живи.
– И что же ты хочешь, чтобы я узнала? Стоимость? – стараясь не показать своего изумления, пробормотала Лейла, извлекая из сумки телефон.
– Нет. Просто поищи тот проект, который тебе может понравиться.
– И ты его купишь?
– Может быть, – косо поглядывая на спутницу, ответил генерал.
Улыбаясь краешком губ, Лейла открыла поисковик. Да уж. Сергей был прав. Здесь было из чего выбрать. К чему она не была готова, так это к тому, что ее мужчина так просто сдастся. Выбери дом,
Так странно… Они разговаривали о приобретении собственного дома. Аллах, это не было сном!
– Останови! – вдруг закричала она и рванула прочь из машины, едва Сергей притормозил. Он помчался за ней следом, перехватил прохладную ладонь:
– Что случилось? Тебе нехорошо?
– Что? Да нет же! Посмотри, какие шикарные петунии продают.
– Ты серьезно?!
– Ну, конечно. Поставим дом, и украсим его цветами.
– Да тут хоть бы за пару лет со стройкой управиться! Какие цветы?!
– Вот эти! Посмотри, какие красивые!
– Ты ничего не слышала о полумерах, правда? – спросил генерал, замирая посреди дороги, по обе стороны от которой тянулся небольшой сувенирный, да и не только, рынок. Лейла обернулась, как-то неуверенно растерла ладонями плечи:
– Но… ты ведь сам сказал, что… - она взмахнула рукой, а потом, будто сдувшись, пробормотала.
– Ладно, едем дальше.
– Ну, уж нет! Мы купим эти чертовые цветы.
И ведь купили. Две кадки. С бархатно-фиолетовыми петуньями и ярко-розовыми. А еще они приобрели овечью шкуру, возле которой Лейла застыла, зачарованно поглаживая мех.
– Как дома, - пробормотала она, - ну, там… в горах. До того, как папу убили.
Сергей кивнул, отнес кадки с цветам в и без того забитый багажник, переложил чемоданы на заднее сиденье, а потом вернулся и купил ту проклятую шкуру.
– Спасибо, - шепнула Лейла, поглаживая мужчину по щеке, когда он вернулся в машину.
– Спасибо, любимый.
Эти слова потом всю дорогу звучали в ушах. Его никто так не называл, никто. А она назвала. Как будто душу вынула. Или, напротив, беззаветно вручила свою… И от того дыхание перехватывало. Сергей переплел пальцы с ее тонкими, беззащитными и порулил к дому. И чем дальше он продвигался, тем более четкие границы обретало его будущее. Да, картинка все еще оставалась размытой. Чем заняться, как себя применить… Но главное он для себя уже понял. Лейла. В центре всего. Она. Он для нее. Всё для нее.
Когда они добрались до нужного места, уже стемнело. Сергей припарковался и, немного помедлив, все же вышел из машины. Вдохнул такой знакомый аромат луговых трав и хвои. Захлебнулся им… Старый дом, похоже, отреставрировали. Или так только казалось в тусклом свете декоративных фонарей, горящих на большой крытой веранде.
– Красиво, - раздался мягкий голос Лейлы за спиной. Сергей оглянулся, и практически одновременно с этим во дворе включилось дополнительное освещение и послышался громкий лай.
– Фу, Булка… Здесь все свои! – одернул злобный комок шерсти вышедший из дома Макс.
Сергей пересек двор, как на буксире волоча Лейлу следом. Разжал ладонь только для того, чтобы пожать руку племяннику.
– Привет. Не ждал?
– Скажешь
– Добрый вечер, Максим…
– Обойдемся без отчества, - оборвал Макс, посмеиваясь, - Марта! Ну-ка, смотри, кто к нам пожаловал?!
Из комнаты, расположенной в глубине дома, вышла шикарная блондинка. Однажды Лейла едва не испепелила ту взглядом при знакомстве. Сейчас все было иначе. Потому что Марта не имела планов на ее мужчину. Это в корне меняло дело.
– Добрый вечер, Сергей Иванович. Лейла…
Марта хотела еще что-то сказать, но из комнаты, покачиваясь на крепких ножках, выскочила прелестная малышка – их с Максом дочь. Сердце Лейлы мучительно сжалось.
– А вот и наша прелесть… Привет. Помнишь деда? – криво улыбаясь, спросил генерал.
Белокурая малышка робко улыбнулась и, спрятавшись за ногу матери, сунула пальчики в рот.
– Не помнит, - резюмировал он, разводя руки в стороны.
– Это потому, что ты не похож на деда, – рассмеялся Макс, взмахом руки приглашая их в комнату. – Ваша спальня – направо. Располагайтесь. А пока Марта накроет на стол.
– Я помогу, - вызвалась Лейла, все еще неловко поглядывая на хозяйку дома. Она чувствовала вину за свое поведение при первом знакомстве.
Дальнейший вечер шел своим чередом. Быстро ополоснувшись и разложив вещи на первое время в отведенной им спальне, Лейла с Сергеем вернулись в кухню, где уже был накрыт богатый стол.
– Ну, и зачем вы беспокоились? – нахмурился генерал.
– А нам только в радость, Сергей Иванович.
– Марта осваивает высокую кухню. У нее новое хобби. А это нам местные умельцы презентовали. Настойка на кедровых шишках…
– Отец тоже делал такую, - задумчиво протянул Сергей, разглядывая рюмку в ярком свете, струящемся с потолка.
Серьезный разговор, не сговариваясь, Ковали решили отложить на потом, и в тот вечер болтали о всяких глупостях. Малышка, взбудораженная приездом гостей, никак не хотела укладываться, и сидела за общим столом, кочуя с рук на руки. Посиделки затягивались, женщины перебрались на диван, а мужчины тихо переговаривались, потягивая действительно вкусную настойку. Лейла наблюдала за Сергеем и, пожалуй, впервые видела его таким расслабленным и домашним. Зря он сомневался насчет своего места в жизни. Потому что, если это место где-то и было, то оно было именно здесь…
Женщина перевела взгляд на слезшую с колен отца девчушку.
– Пойдешь ко мне? – улыбнулась, подзывая к себе малышку рукой. Та нерешительно помедлила. Взглянула на мать, которая ободряюще ей кивнула, а потом со всех ног помчалась в распахнутые объятия Лейлы, которая ожидала чего угодно, но только не нестерпимой боли, которая взорвалась в ее груди. С губ слетел крик, в глазах потемнело.
=22=
Сергей не помнил, ни как вскочил, ни как, перепрыгнув через стол, подлетел к ней. В память врезалось только то, что в какой-то момент он замер, чтобы не напугать малышку, которая ничего, похоже, не понимала. Никто не понимал. Марта забрала дочку и с тревогой посмотрела на генерала. Чего она ждала? Объяснений? Он бы, может и объяснил, если бы сам имел представление о том, что случилось. Но он не имел. Он, мать его так, не имел абсолютно.