Искушённый
Шрифт:
– Это не так!
– Значит, я ошибаюсь. Давай, я помою посуду…
Генерал стиснул зубы и принялся собирать тарелки со стола.
– Что ты собралась мыть? Одноразовые тарелки? Или ложки?
Лейла моргнула, словно только впервые обратила на них внимание. Опустила взгляд. Они могли бы чудесно отдохнуть, а вместо этого снова выясняли отношения. Какая глупость!
– Сережа… Пожалуйста. Давай больше не будем, а? Просто обними меня, и все. Все другое потеряет значение, понимаешь?
Жесткие руки генерала обхватили ее талию. Сжали. Он замер
– Ты моя. Моя ведь?
– Твоя…
– Вот и запомни это. Запомни!
Лейла подняла взгляд. Поймала его – какой-то совершенно больной. Так собака на человека смотрит, когда болеет и не может сказать, где болит. Лейла поднялась на носочки и коснулась губами его теплых губ. Он не был высоким, но без каблуков ей все равно было не дотянуться. Ладони скользнули вверх по разогретой солнцем коже. Углубляя поцелуй, Сергей стиснул ее еще сильнее. Прошелся по бедрам, спине, снова сжал попку. Вдохнул ее изменившийся аромат.
– Ты пахнешь речкой. И солнцем. И летом…
– А ты рыбой, - сморщила нос.
– Я не хочу… обесценивать, - прохрипел, глядя в ее глаза. Поймет ли? Поймет ли то, что он хотел, но не смог сказать?
– Я знаю, любимый. Я знаю…
– Пойдем в палатку! Пожалуйста, Лейла… пойдем.
Как будто ее нужно было уговаривать!
– Таблетку!
– Сейчас… - задыхаясь, постанывая под его ласками. Нетерпеливыми, грубоватыми. Такими же, как и он сам. – Вот…
Два пальца внутрь. Бесцеремонно. Лейла зашипела. Сергей виновато спрятал лицо у нее на груди и, не вынимая пальцев – успокаивающе погладил клитор.
– Так? – приподнялся, заглядывая ей в глаза.
– Почти… Мне нравится твоя грубость. Но здесь… нужно мягче… пожалуйста…
В чуть приоткрытое окошко палатки проник яркий луч, прошелся по ее телу и затерялся где-то в ногах, окутывая их золотистым свечением. Сергей выпрямился и переместился куда-то вниз, разглядывая, как оранжевые отблески света скользят по ее телу.
– Покажи.
– Что… - голос Лейлы дрогнул.
– Покажи! Покажи, как надо, и я все сделаю. Все!
Подрагивающими руками Лейла подняла подол. Ее грудь часто вздымалась, все сильнее притягивая его жадный взгляд. На секунду Сергей снова приблизился, чтобы довольно бесцеремонно оголить ее грудь, стащив с плеч бретельки. Подавляя Лейлу мощью своего тела, нависая над ней. А потом так же быстро вернулся на свое место у входа.
– Разведи ноги, я хочу видеть, как это будет происходить.
Его сиплый голос срывал табу и запреты, как ленту, ограждающую место преступления после завершения следственных действий. Секунду назад – это была запретная территория. Теперь – нет.
Лейла медленно развела ноги и, скользнув по животу ладонью, нерешительно коснулась собственной плоти. Шевельнула пальцами, надавливая на клитор. Размазывая собственную влагу. А он смотрел… Пожирал ее взглядом! Снова, снова приблизился. Лейла нерешительно замерла.
– Продолжай… - просипел он, вновь погружая
Кислорода отчаянно не хватало. В палатке было жарко, как в аду. Или она изнутри горела… Пот собирался в прозрачные капли на груди и на подрагивающем от напряжения животе. Она изнывала. Еще ближе… еще…
– Сергей!
Его губы, чередующиеся с ее пальцами – слишком много, чтобы это вынести! Лейла сорвалась в пропасть, закричала! Забилась в сладких судорогах.
– Хорошо… Хорошо, моя девочка… Моя… вот так… вот так… кончай. Кричи… - бессвязно шептал Сергей, усаживаясь на колени ей между ног. Затаскивая ее себе на колени и протискиваясь через судорожно сокращающиеся мышцы, скрипя зубами от дикой, необузданной страсти и острой жажды движения. Толкнулся вперед, насадил на себя до упора и замер, улетая от кайфа. Ощущая сладкие сжатия плоти. Кусая ее, фырча в попытке сдержаться.
– Сергей… Сережа! Мне кажется, я снова… я…
Он поняла. Понял, что она пошла на второй круг. Чего он не понимал, так это того, как самому сдержаться?!
Она права! Он боялся! Боялся стать уязвимым. Потерявшись в ней до конца и не имея ни единого шанса найтись – он все еще отчаянно остро боялся. Всего, что на него обрушивалось. Снова и снова. Он боялся этой свободы. Делать все, что душа пожелает, двигаться, куда захочется, быть с тем и так, как тебе угодно! Как велит годами подавляемая нужда.
Смотреть, как из ее изумительных глаз катятся слезы! Не боли… но удовольствия! Огромного удовольствия, которое он ей смог подарить. Слизывать их, пить… Втирать в раны.
=21=
Лейла лежала на покрытой испариной груди своего мужчины и осторожно перебирала пальцами короткие, стрелой уходящие вниз волоски на его животе.
– Нужно затушить костер.
– Сам погаснет.
– Еще рано… Ну, не спать же нам?
– А я уже ничего не хочу.
Лейла чуть сместила голову и потерлась носом о колючую шею генерала. И правда – единственное, чего бы ей хотелось – это только помыться. Снова. Не для того, чтобы избавиться от его запаха на своем теле. Нет… Просто их смешавшиеся соки стали подсыхать, вызывая неприятный зуд на коже.
– Лентяйка, - шепнул Сергей, целуя Лейлу в макушку и осторожно касаясь бедра. Лейла фыркнула.
– Хочешь, искупаемся?
– Вместе?
– Угу… - сонно пробормотала Лейла, прислушиваясь к вибрациям, образующимся в груди Сергея, когда тот говорил.
– Пойдем! – решительно согласился он.
Одеваться в тесной палатке было тем еще удовольствием. Но посмеиваясь и переговариваясь, они справились довольно быстро. Прошли босыми ногами по раскаленной на солнце земле и с облегчением ступили в воду, кажущуюся довольно прохладной. Сергей спустился первый и протянул Лейле руку, страхуя. Она поежилась, ухнув: