Искусство читать книги. Записки путешественника
Шрифт:
Париж. «Отверженные»
Первой книгой, которую мне удалось прочесть иначе, было старое издание «Отверженных» 1 . Тогда я еще не знал, что такое возможно, и поэтому далеко не сразу понял, что произошло.
Все получилось само по себе.
Первые три тома я прочел, как всегда, где и когда придется, особенно ни о чем не заботясь. Четвертый том я начал как раз перед отъездом в Париж, и мне пришлось взять книгу с собой. Поселившись в однокомнатной квартирке на улице Флерюс, я ходил на работу через Латинский квартал, а по выходным сидел с книжкой в Люксембургском саду, наблюдая, как аккуратно одетые мальчики и девочки запускают разноцветные корабли в круглом фонтане перед зданием сената. Но стоило мне опустить взгляд на страницу, как перед глазами оказывался двухэтажный дом на улице Плюме, когда-то называвшейся
1
Роман Виктора Гюго, действие которого происходит главным образом в Париже.
Я работал в больнице Сальпетриер и каждый день по нескольку раз проходил через больничный парк с высокими каштанами, аккуратно подстриженными липами и величественной часовней посередине. В парке было тихо, и после работы я иногда оставался почитать на скамейке возле старого здания почты. Солнце садилось, желтые стены часовни становились оранжевыми, и Гаврош бродил в пустынных местах за больницей, где можно было рассчитывать на удачу.
В свободное время я много гулял по городу от Орлеанских ворот до Монмартра, то и дело забредая куда-то послушать музыку. В одно из воскресений я оказался на Монмартрской арене, где только начался концерт старинного фольклора. На полукруглой сцене музыканты выводили причудливые мелодии в замысловатых ритмах, и сидящие на каменных ступенях зрители хлопали в такт музыке под ясным июльским небом.
– Qu’est-ce que ce, cette musique? 2 – спросил я, обернувшись, свою миловидную соседку.
Через час, быстро перейдя на «ты», мы уже сидели за бокалом вина у входа в кафе на северном склоне холма, а когда наконец попрощались у входа в метро, ты спросила «As-tu quelque chose pour 'ecrire? 3 » и записала свой номер телефона в мою записную книжку после того, как я достал ручку из кармана. Раздумывая о том, как любопытно порой устроена жизнь, я пешком спустился к Сене, достал из рюкзака увесистый том и нашел пустую скамейку: для чтения книг, как и для их сочинительства, нужно одиночество, чтобы никто не мог помешать оказаться в толпе персонажей. Совсем недалеко отсюда, на правом берегу, юная Козетта случайно взглянула на себя в зеркало и изумилась: ей почти показалось, что она хорошенькая. Прошло несколько дней, и Мариус наконец увидел ее, сидя на скамье в одной из малолюдных аллей.
2
Что это за музыка? (франц.).
3
У тебя есть, чем писать? (франц.).
Я позвонил тебе ближе к выходным, и мы договорились встретиться в Тюильри возле фонтана в субботу. Вечер был жарким, и мы прошлись по безлюдной набережной, посидели в кафе и послушали джаз в «Таверне де Клюни». Белое платье тебе очень шло, и с немного подкрашенными губами ты выглядела просто красавицей. Было около полуночи, когда мы попрощались у метро «Конкорд»; я вернулся к себе, выпил еще бокал розового и забрался в постель, чтобы немного почитать. Козетта уже овладела искусством одеваться, тайной шляпки, платья, накидки, ботинок, манжеток, материи и цвета к лицу – тем искусством, которое делает парижанку столь очаровательной, столь загадочной и столь опасной. Она стала одной из самых красивых женщин Парижа, и Мариус часто провожал ее домой на Западную улицу.
В следующий раз мы встретились на станции в Медоне, поднялись к обсерватории и прогулялись по широкой террасе вдоль ограды над склоном, глядя, как вдали над городом бесшумно плывет воздушный шар, заслоняя собой крошечную Эйфелеву башню.
– J’habite pas loin d’ici 4 , – сказала ты на прощание, указав рукой куда-то на восток.
Всю дорогу назад я читал, сидя у окна электрички. Мариус незаметно проник в сад Козетты, нажав на один из прутьев ветхой решетки, который шатался в своем проржавленном гнезде. Движимые одной мыслью, увлекаемые электрическими токами, которые держат влюбленных в непрерывном общении, Мариус и Козетта, упоенные страстью, упали в объятия друг друга, не замечая, что уста их слились в тишине, тогда как их восторженные и полные слез взоры созерцали звезды.
4
Я живу недалеко отсюда (франц.).
Когда я наконец остался у тебя ночевать, мне было не до чтения, но вечером следующего дня, вернувшись домой, я переоделся, сделал кофе и уселся с книгой на балконе. Пока Жан Вальжан, в рабочей куртке и в серых холщовых штанах, сидел на одном из пустынных откосов Марсова поля, Мариус снова раздвинул решетку и устремился в сад, но Козетты не было на том месте, где она обычно его ожидала. Со своего балкона я отчетливо видел, как Мариус поднял глаза и наконец заметил, что ставни во всем доме закрыты. Он обошел сад – в саду никого. «Козетта!» – крикнул он. Никто не откликнулся. Все было кончено. Никого в саду, никого в доме.
Мы встречались все лето, и я был так занят тобой, что никак не мог найти время для чтения, но когда началась осень, ты почему-то погрустнела и стала появляться все реже. В один из сентябрьских дней мы выбрались на пикник у восточной оконечности острова Сен-Луи, там, где течение вонзалось в скалы, напоминая морской прибой, и я взял книгу с собой. Мы посидели у воды, съели сыр и выпили бутылку вина, а потом молча поднялись в пустой сквер, уже закрытый для прохожих, и перелезли через забор у автобусной остановки.
– Je m’en vais, – сказала ты. – Ne m’accompagnes pas 5 .
И пошла к автобусу, немного пригнувшись, как от удара, и медленно переступая ногами в босоножках, похожих на детские. Я долго стоял, глядя тебе вслед, а когда ты исчезла за поворотом, развернулся и пошел к мосту.
На левом берегу было много полиции и остро пахло слезоточивым газом. Чтобы немного отвлечься, я спустился к реке, сел под деревом и открыл книгу. На улице Сен-Пьер-Монмартр люди с засученными рукавами уже несли черное знамя, на котором белыми буквами были начертаны слова «Республика или смерть!», и я увязался за ними, несмотря на чувство опасности, витавшее в воздухе. На моих глазах двадцать семь баррикад выросли точно из-под земли меньше чем за час в одном только квартале рынков. Мне удалось внимательно рассмотреть баррикаду на улице Шанврери, которая была построена с таким расчетом, чтобы сражавшиеся могли взбираться на верхушку при помощи четырех рядов камней, положенных один на другой. Вскоре наступила ночь, и пятьдесят человек, оставшихся на баррикаде, замерли в ожидании атаки пятидесяти тысяч солдат правительственных войск.
5
Я ухожу. Не провожай меня (франц.).
Пока я читал, почти стемнело; я оторвался от книги и увидел, что все пространство вдоль Сены заполнено мигающими огнями полицейских машин. Я поднялся к университету, нашел бар и заказал бокал пива. По экрану телевизора над стойкой метались фигуры в балаклавах, и полиция в густом дыму нещадно поливала толпу из водометов.
Я опустошил бокал, рассчитался и пошел к метро. «Les stations Bastille, Concorde, Champs-'Elys'ees – Clemenceau et Franklin Roosevelt sont ferm'ees `a la demande de la pr'efecture de la police 6 », – сказал над платформой строгий женский голос. Подошел поезд, я выбрал место поудобнее и попробовал сосредоточиться над страницей, не вспоминая о сегодняшнем дне. Под грохот выстрелов и крики раненых гвардейцев осаждающие взобрались на укрепление, на гребне которого теперь виднелись фигуры солдат с ружьями наизготовку. Один только Гаврош, стоя во весь рост на баррикаде с развевающимися на ветру волосами, распевал песенку, глядя в упор на стрелявших в него военных.
6
Станции «Бастилия», «Конкорд», «Елисейские поля – Клемансо» и «Франклин Рузвельт» закрыты по требованию префектуры полиции (франц.).
Когда я вышел на своей остановке, в вагоне было пусто; я поднялся наверх и пошел домой по темной улице, думая о том, какое это интересное совпадение – прочесть о беспорядках в Париже девятнадцатого века и тут же увидеть их своими глазами два столетия спустя. Четвертый том я закончил в тот же вечер, а последний, пятый, читал уже в самолетах, гостиницах и поездах во время очередной поездки, и ничего примечательного за это время со мной не случилось.
Эдинбург. «Похищенный»