Искусство умирать
Шрифт:
ДОЛГ – магическое слово, заклинание, обращенное к самым глубинам мозга.
– Я не могу, – сказала Евгения. – я не могу противиться тебе и не могу противиться себе. Зачем ты разговариваешь со мной! У меня сейчас лопнет голова!
– Тебе надо только нажать на кнопку. Ты уже должна понять, тебе промыли мозги, просто промыли мозги – они используют тебя! Покажи им свою силу!
– Я не могу.
– Тогда смотри, – сказала Джулия, – смотри внимательно. Я сейчас нахожусь внутри такого же крейсера, как твой восемьсот первый. Я уже установила взрывчатку. Я могла бы выйти (неправда, выйти ты уже
ВМЕСТЕ С СОБОЙ! ОЧНИСЬ! Он никогда не достигнет Земли. Ты понимаешь, ЗАЧЕМ я это делаю?
– Это твой долг.
– Я сделаю это, – продолжала Джулия, – а ты поступай как хочешь. Но посмотри как я это сделаю!
Она нажала кнопку и сразу приподняла палец, будто не решившись. Если даже он оторвет мне голову, я все равно смогу нажать кнопку. Все равно смогу!
Невидимка выстрелил и попал ей в грудь. Боли почти не было; она почувствовала лишь удар и хруст костей. Такой звук, будто что-то вырвали с корнем. Сердце? Взглянула на изображение подруги.
– Шесть часов двенадцать минут, – сказала головка стрекозы. Ее тоже повредило.
Евгения была внимательна. Она поймет. Палец нажал на кнопку.
Горы вздрогнули. Эхо заметалось в снежных ущельях. Сонные кузнечики подняли головы в лесах. На Хлопушке, на неубранном после ночной еды столе, зазвенели стаканы. Стройная игла крейсера переломилась и стала падать, как подрубленное дерево. Скатилась и упала в море, проломив тонкий лед.
Прошли секунды: две-четыре-шесть-девять…
Очень далеко, за миллиарды километров, ярко вспыхнула белая звездочка.
Рваный и расплавленный метал в полной тишине разлетелся в стороны, как цветок мертвого фейерверка. Передовой крейсер прекратил свой путь к Земле.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ШВАССМАН
44
Человек-кузнечик проснулся от холода. Всю ночь он провел, зарывшись в кучу листьев, которые нападали с большого дерева, с очень большого дерева, в очень холодных листьях. К утру листья совсем перестали греть. Человек-кузнечик приподнял голову над листьями и увидел, что начинается снег. Он знал, что такое снег; он видел снег в прошлой жизни. Листья на его теле были прихвачены тонкой ледяной корочкой. Он лизнул корочку и язык онемел. Ничего не хотелось, не хотелось даже есть, хотя человек-кузнечик не ел больше суток.
Он стряхнул со спины листья и попробовал прыгнуть, но упал. Одна из его ног не разгибалась. Он стал тереть ногу передними лапами, ожидая с что с минуты на минуту появится враг. Слабых всегда съедают. Но враг не появлялся. Он медленно согнул и разогнул лапу – он уже мог опираться на нее, но не мог прыгать. Снег медленными хлопьями опускался сквозь неплотный желтый лес. Каждая снежинка вначале жалила спину, а потом ужаленное место немело. Снег означал смерть.
Человек-кузнечик смутно помнил, что должен двигаться, чтобы не замерзнуть.
Он сделал несколько неуклюжих маленьких прыжков и ему стало легче. Из его пасти шел пар. Как из пасти дракона, – подумал кузнечик и сразу
Стараясь подпрыгивать повыше, он двинулся через лес. На одной из полянок он увидел сразу троих кузнечиков, двое из них были знакомы. Кузнечики плоско лежали на влажной траве и не шевелились. Жили только их глаза. В глазах было стеклянное безразличие. Человек-кузнечик подошел, принюхался и увидел небольшие горки снега возле каждого. Снег принесло ветром. Снег – это смерть. Белая смерть летела с неба, снежинки становились меньше и плотнее. Человек-кузнечик укусил за ближайшее плечо и вырвал кусок мяса. Мясо было холодным и невкусным.
Жертва медленно открыла и закрыла пасть; пар из пасти не выходил.
Человек-кузнечик отгрыз две передние лапы одному и, на всякий случай, куснул двоих оставшихся, а потом поскакал дальше. Иногда его лапы попадали в снег и оставляли следы. Он уже не чувствовал кончиков задних лап. Он вышел из лесу и увидел море. Море было закрыто плотным белым туманом. Белое означает смерть. Невдалеке стояла башня, в которой прилетели люди. Внутри этой башни тепло и уютно, человек-кузнечик хорошо знал об этом. Обычно у башни был светящийся колпак, к которому кузнечики не приближались, но сегдня колпака нет.
Сегодня в башне было большое отверстие, из которого выползал страшный металлический жук. Жук выполз, но отверстие пока оставалось открытым.
Человек-кузнечик понял, что это его последний шанс.
Внутри было много механизмов, большинство из которых человек-кузнечик знал.
Знал он и то, что бояться их не нужно, пока кто-то из людей не начнет отдавать приказы. Он спрятался за грудой коробок и стал ждать пока люди уйдут. Люди разговаривали.
– Уже пятеро погибли, – сказал Морт, – кажется, нас собираются спокойно уничтожить по одному. Ты слышал, что сказал этот болван?
– Гессе – не болван, – ответил Икемура, – а его теория интересна. Но любую теорию нужно доказать.
– Ладно, он не болван, пускай, я это признаю. Но его идея слишком бредовая.
– У тебя есть лучшая?
– Нет.
– Тогда че ты выступаешь?
– Не надо так со мной говорить!
– Злишься? Я говорю с кем хочу и как хочу. И если я захочу, то любые мои слова ты проглотишь с выражением удовольствия на мордочке.
Морт промолчал вместо ответа.
– Докажи, что ты мужчина, – сказал Икемура, – если ты не веришь в это, то обругай Бэту при всех. Не сможешь? Нет, ты не сможешь.
– Пошли, – сказал Морт и покраснел.
И люди ушли. За коробками было тепло и человек-кузнечик почувствовал себя совсем здоровым. Он разорвал несколько коробок, вытащил зубами и руками разный хлам и соорудил себе гнездо. Теперь еще лучше. А корма на корабле хватит. Только нужно хватать людей аккуратно и по одному, чтобы они не догадались. И сьедать их нужно целиком, не оставляя пятен и кусков костей. Человек-кузнечик прикинул, сможет ли он съесть целого человека за один раз. Если постараться, то сможет.