Искусство управления государством.
Шрифт:
Это подводит нас к пятой и последней задаче: Великобритания должна восстановить контроль над своей торговой политикой. В настоящее время это за нас делает ЕС в рамках Общей коммерческой политики. Однако то, что подходит ЕС в целом, с его раздутым аграрным сектором, не устраивает нас. Наши интересы находятся, прежде всего, на глобальных рынках. Они не ограничиваются европейскими рынками, где у нас в настоящее время нет каких-либо особых условий доступа, за исключением тех, что гарантированы правилами ВТО. Глобальные рынки к тому же на протяжении многих лет развиваются значительно быстрее европейских и, по всей видимости, сохранят эту тенденцию и в будущем.
Мы живем в мире, где расстояния перестали играть роль непреодолимого препятствия для коммерции. Это ясно видно по размаху нашей торговли со странами, находящимися за пределами Европы. Объемы британской торговли
Получив свободу действий, мы сможем переориентировать нашу торговую политику на использование в своих интересах национальных и глобальных тенденций.
Процесс пересмотра условий нашего участия в ЕС, построенный на основе перечисленных задач, не должен быть слишком длительным. Надо показать нашим партнерам, что нас не удовлетворят косметические коррективы или обещания решить проблемы в будущем.
Чистые активы, всего:
423,3 млрд. фунтов стерлингов
227,4 млрд. фунтов стерлингов
С самого начала должно быть ясно, что для достижения целей мы готовы сделать все вплоть до одностороннего выхода из ЕС. На первый взгляд такая тактика может показаться провокационной, но на деле в ней есть глубокий смысл. Нас просто не воспримут всерьез, если мы дадим шанс заподозрить, что согласимся в конце концов со всем, что бы нам ни предложили.
Конечно, нам нужно быть готовыми к осуществлению своих угроз. По причинам, которые были рассмотрены выше, вряд ли стоит сильно рассчитывать на то, что ЕС пойдет на серьезные преобразования ради Великобритании. Скорее всего, следует готовиться к выходу из ЕС в том виде, который он приобретет к моменту переговоров о пересмотре условий, и установлению новых связей с европейскими и неевропейскими странами на совершенно другой основе. Хотелось бы сделать процесс расставания предельно мирным, однако дружба — улица с двусторонним движением, и перед лицом континентальной истерики может потребоваться изрядная толика твердости. Здравый смысл в конечном итоге возьмет верх, как это нередко случается в жизни, в результате обычного эгоизма. Как только партнеры почувствуют серьезность наших намерений, они сразу начнут серьезно думать о том, как установить новые и более стабильные отношения, удовлетворяющие интересам и той, и другой стороны.
Перед нами открыт целый ряд возможностей. Прежде всего, можно проводить политику односторонней свободной торговли. Такое решение на самом деле намного более логично и привлекательно, чем может показаться на первый взгляд. И практика, и экономическая теория показывают, что свободная торговля — самый лучший путь использования естественных преимуществ страны. Наглядный пример этого — крошечный Гонконг. Гонконг приобрел свое богатство, будучи беспошлинным портом практически с нулевыми импортными тарифами. Из страны, довольствующейся скромным уровнем жизни 40 лет назад, он превратился в государство, ВВП которого на душу населения выше, чем в Великобритании. Тому, кто хочет найти хорошее применение своим способностям и ресурсам, на открытом международном рынке нечего бояться, кроме самого себя.
Могут, конечно, возразить, что односторонняя свободная торговля для Великобритании политически нереальна. И это вполне может оказаться правдой. Интересы потребителей никогда не смогут полностью возобладать над интересами производителей. Тем не менее такая возможность заслуживает рассмотрения уже потому, что развеивает заблуждение по поводу одиночества изоляцию) и изгнания)), в котором окажется Великобритания, покинув ЕС. Страны торгуют друг с другом, или, вернее, их население покупает и продает товары через границу, лишь потому, что это выгодно. Нам вовсе не нужно уговаривать людей торговать с нами, если у нас есть то, что им нужно, того качества, которое им требуется, по цене, которую
350
Подробнее вопросы, касающиеся рынков и торговли, рассмотрены на стр. 490–497.
Другой возможностью является присоединение к Североамериканскому соглашению о свободной торговле (ЫАРТА). Я активно отстаиваю этот вариант вот уже нескольких лет подряд не только по экономическим, но и по стратегическим соображениям — как путь укрепления трансатлантических связей НАТО. Первоначально мне виделось даже некое Североатлантическое соглашение о свободной торговле, в которое помимо нынешних членов МАРТА (Соединенных Штатов, Канады и Мексики) входил бы и ЕС. Такой вариант теоретически все еще возможен, однако сейчас я не уверена, что он реален. Европейский союз не проявляет подлинной заинтересованности в осуществлении реформ, необходимых для получения права на вступление. Более того, европейское стремление к централизации стало основным пунктом повестки дня и, по всей видимости, останется таковым в обозримом будущем. В результате с течением времени у ЕС и МАРТА остается все меньше общего.
Таким образом, Великобритании, скорее всего, придется устанавливать взаимоотношения с МАРТА на основе отдельного соглашения, в чем серьезно заинтересованы и некоторые круги в США. Так, сенатор Фил Грамм, до недавнего времени занимавший пост председателя сенатского комитета по банкам, жилищному строительству и городскому развитию, активно призывал к принятию Великобритании в МАРТА [351] .
Преимущества ЫАРТА перед ЕС многообразны и существенны. Прежде всего, там ощутимо больше состоятельных потребителей, чем в зоне евро. Экономика входящих в него стран развивается быстрее. Рынки более открыты и сильнее связаны с глобальной экономикой. В странах ЫАРТА значительно меньше пользуются субсидиями. Они более привлекательны для внешних инвесторов. И, наконец, там намного успешнее создаются новые рабочие места: с 1992 года число рабочих мест выросло на 38 % в Мексике и на 13 % — в Канаде и США против 3 % в странах зоны евро [352] .
351
игоЬшс! апВ МАРТА: ТЬе У! Ггот Асгсз Ле Аапис зреесЬ Ьу ЗепаЮг РЫ! Сгатт 1:0 Ле СепПе Гог РоПиса! ЗисЦез, 4 ТЫу 2000.
352
КеЬ Магзеп, Тоуагз Тгау о/Соттесе»: ЕигоШгк! апс! ЫаШ Сотрагес! (Сепге Гог РоИсу ЗикНез, у 2000), р. 19.
Наибольшее значение имеет, пожалуй, не превосходство потенциала МАРТА по сравнению с ЕС, а тот факт, что МАРТА — это не таможенный союз и не политико-административная структура с грандиозными устремлениями. Это именно то, за что она себя выдает, — ассоциация свободной торговли. Участие в МАРТА, следовательно, не лишает страну права устанавливать торговые отношения с другими странами по своему усмотрению и в любой момент. А это подводит нас к третьей возможности — глобальной зоне свободной торговли (РТА).
Идею РТА выдвинул Джон Халсман, исследователь из фонда Непе РоипДайоп, в качестве новой торговой стратегии эпохи глобализации)) [353] . Д? Халсман высказывается за участие в РТА Великобритании (причем нам с Соединенными Штатами отводится роль уставных членов), а также Сингапура, Бахрейна, Чешской Республики и Чили и прочих. Организация должна строиться на основе добровольного объединения стран, экономику которых можно считать наиболее свободной с точки зрения обеспечения свободы торговли и инвестиций, защиты прав собственности. Подобная организация могла бы не только способствовать процветанию ее участников, но и служить всем остальным образцом для подражания. Кроме того, точно так же, как и МАРТА, она ни в коей мере не должна мешать участникам самостоятельно решать свои собственные дела.
353
Ьп С. НиЬтап, ТНе УогШ Тигпей ШЫзе ир: А Ые ТгскИп Аепа ог Ле Ае (?/ СЪЪаИзаНоп, Ь соттегапез Ьу Рапс МтГогс! МагПп Нслуе, ОауЫ а5 апс! ВШ ате5оп, Ызгие оГ Есопотк АГГаз, 2001.