Исландские саги. Том II
Шрифт:
Греттир поблагодарил ее за подарок и сказал, что для него это лучше любого сокровища, пусть самого дорогого. Потом он отправился своим путем, и Асдис пожелала ему всяческих удач. Греттир поехал по взгорью на юг и не останавливался, пока не добрался до корабля. Хавлиди хорошо его встретил и спросил, как он снарядился. Греттир сказал вису:
Отвечу я вязу вепряСтяга попутного ветра [37] :Совсем снарядили не щедроРодные меня в дорогу,Только омела злата [38] ,Мне меч вручив, доказала,Что37
Вяз вепря стягя попутного ветра — воин (стяг попутного ветра – парус, вепрь паруса – корабль).
38
Омела злата — женщина.
Хавлиди сказал, что по всему видно, она больше всех о нем заботится. Собравшись в путь, они тотчас вышли в море, и им выдался попутный ветер. Выйдя из мелководья, они подняли парус. Греттир устроил себе под лодкой местечко и нипочем не хотел вылезать оттуда – ни черпать воду, ни к парусу, ни для какой другой работы, которую ему полагалось выполнять на корабле наравне со всеми. Не хотел он и откупиться.
Они обогнули с юга Мыс Дымов и поплыли на юг дальше. И когда земля скрылась из виду, им пришлось идти против сильного ветра. Корабль давал течь и плохо выдерживал непогоду. Трудно им приходилось. Греттир же знай осыпал их насмешливыми стишками. Очень не нравилось это людям. Раз как-то дул пронзительный ветер, и корабельщики снова позвали Греттира пособить им:
– А то у нас совсем окоченели пальцы!
Греттир сказал:
Пусть у сволочи этойХоть отвалятся пальцы!Так они и не добились от него помощи, и негодовали пуще прежнего, и заявляли, что он еще поплатится за свои стишки и за свое возмутительное поведение.
– Тебе больше нравится, – говорили они, – хлопать по животу жену кормчего Барда, чем выполнять свои обязанности на корабле. Это неслыханно!
Непогода расходилась все больше. Они день и ночь черпали воду. Стали тогда они угрожать Греттиру. И Хавлиди, услышав их разговоры, подошел к тому месту, где лежал Греттир, и сказал:
– Плохо ты ладишь с корабельщиками: поступаешь против их устава и еще забрасываешь их хулительными стихами, а они грозятся спихнуть тебя за борт. Это никуда не годится.
– Почему же они не делают, что задумали? – сказал Греттир. – Но хотел бы я, чтобы один или двое последовали за мною, прежде чем мне отправиться за борт.
– Это не дело, – сказал Хавлиди. – Мы никогда с тобой не договоримся, если у тебя такое в мыслях. Я хочу кое-что тебе посоветовать.
– Что еще? – сказал Греттир.
– Они сердиты на тебя за то, что ты порочишь их в стихах, – сказал Хавлиди. – Я хочу, чтобы ты сочинил какую-нибудь хулительную вису про меня. Может статься, они тогда лучше поладят с тобой.
– Никогда я не скажу о тебе ничего, – говорит Греттир, – кроме хорошего. Я не уподоблю тебя этому сброду.
Хавлиди сказал:
– Можно сочинить и так, что виса, если к ней прислушаться, окажется хвалебной, хотя с первого взгляда она далеко не хвалебная.
– Таких у меня тоже предостаточно, – сказал Греттир.
Хавлиди подошел к корабельщикам, которые черпали воду, и сказал:
– Тяжело вам достается, и понятно, что вы недовольны Греттиром.
– Больше всего мы недовольны его стишками, – говорят они.
Тогда Хавлиди сказал громко:
– Они не доведут его до добра.
Когда Греттир услышал, что Хавлиди его бранит, он сказал вису:
Громкоголосый ХавлидиВпроголодь дома кормился,Молоком пополам с водою,То ли дело на море!Здесь боец достославный,Сшибки мечей вершитель [39] ,Один за двоих мореходовСвой обед поедает [40] .39
Сшибки мечей вершитель —
40
В оригинале эту вису можно истолковать и как хвалебную.
Корабельщики очень возмутились и сказали, что ему это так не пройдет – порочить в висах хозяина Хавлиди. Хавлиди тогда сказал:
– Греттиру будет только по заслугам, если вы немножко его и проучите. Не хочу, чтобы моя честь зависела от его злобы и недомыслия. Сейчас, пока мы здесь в такой опасности, погодим ему мстить. Но если хотите, когда будете на берегу, можете ему это припомнить.
Они сказали:
– Неужто мы не выдержим того же, что и ты? Или нам обиднее его насмешки?
Хавлиди сказал, что так-то оно будет лучше. С тех пор корабельщики гораздо меньше, чем прежде, обращали внимание на его стишки. Тяжелым и долгим был их путь через море. Течь в корабле все больше давала о себе знать. Люди стали очень уставать за работой. Молодая жена кормчего повадилась завязывать Греттиру по утрам рукава рубашки [41] , и корабельщики очень над ним подшучивали. Хавлиди пошел туда, где лежал Греттир, и сказал вису:
41
…повадилась завязывать Греттиру по утрам рукава рубашки — рукава у рубашек были широкие, и пуговиц не было, а спать было принято голым, поэтому каждое утро надо было завязывать рукава рубашки.
Греттир живо вскочил и сказал:
Встану! Пусть под ногамиДно ходуном ходит.Не огорчу подруги,Здесь в безделье лежа.Знаю, жена белорукаяГневно меня осудит,Если другим и впредьЗа меня работать придется.42
Фрейя понизей – женщина (Фрейя – имя богини).
Потом он побежал туда, где вычерпывали воду, и спросил, что ему надо делать. Они сказали, что мало от него проку. Он сказал:
– Всякая подмога может пригодиться!
Хавлиди просил их не отклонять его помощи:
– Может быть, он думает развязаться со своими долгами, раз предлагает свою помощь.
Тогда на морских кораблях не было желобов для откачки воды. Воду черпали только бадьями или кадками. Работа была тяжелая и мокрая. Имелось две бадьи, одна шла вниз, а другая вверх. Корабельщики попросили Греттира наполнять бадью водою. Они говорили, что уж теперь испытают, на что он годится. Он говорит, что попытка – не пытка. Он спускается на днище и черпает воду бадьями, а двое принимают и сливают воду. Они не долго за ним поспевали, как совсем замучились. Тогда стали на их место четверо, но и с ними было то же. Люди говорят, что в конце концов восьмеро принимали бадьи у Греттира, только тогда и вычерпали всю воду. С тех пор корабельщики переменились к Греттиру: они увидали всю его силу. Да и он с тех пор стал помощник преотличный, что бы от него ни требовалось.
Их все дальше гонит на восток. Спустился непроглядный туман. Однажды ночью они и не заметили, как корабль наскочил на подводный камень, так что вся передняя часть днища проломилась. Спустили тогда на воду лодку и разместили в ней женщин и все, что только можно было снять с корабля. Неподалеку от них был островок, и они переправили туда свое добро, сколько успелось за ночь. А когда стало светать, принялись они гадать, куда это они попали. Те, кто уже ходил между Исландией и Норвегией, догадались, что попали в Суннмёри, в Норвегии. Там был один остров, ближе к материку, под названием Харамарсей. На острове было много дворов. Была там и усадьба лендрманна.