Испанская хроника Григория Грандэ
Шрифт:
Луна вставала за дальним высоким хребтом. Не еще не было видно, но зазубренный черный край поросшего лесом хребта теперь отчетливо выделялся на фоне густо-синего неба. В лунном свете бледнели звезды. По небу плыли маленькие облачка, подсвеченные снизу луной. Вокруг все было наполнено неумолчным говором горных ручьев.
Ниже, на обратном склоне хребта, чернел лес, казавшийся сплошной черной стеной, мрачный, таинственный…
Надо было идти, не теряя времени. Условившись о сигналах при возвращении, я повел свою группу вниз, к черневшему лесу. Впереди шел наш постоянный проводник, старик Хоакин. Всю старую Кастилию он знал как свою заскорузлую крестьянскую ладонь. Боец Хосе Гарсия опередил нас и первым углубился в лес. Его задача — пройти в Сеговию, встретиться там с двоюродным братом и передать ему круглую жестяную коробку со скрытым в ней термическим зажигательным снарядом. В таких коробках рабочие часто носят свой завтрак, и это не должно вызвать подозрений. Уходя вечером с работы, брат Хосе должен поставить ее на железную бочку с краской, перевернув крышкой вниз. Через два часа, когда кислота проест перегородку внутри снаряда, он воспламенится и, создав высокую температуру, прожжет бочку, вызвав сильный пожар. Такие зажигательные и различные взрывные снаряды, которые мы называли «игрушками», искусно изготовлял полуслепой Андрэ, химик из русских эмигрантов. Его «игрушки» мы брали в каждый поход и под видом безобидных вещей — карманных фонарей, портсигаров, полевых сумок и даже аккордеонов — подбрасывали на фронтовых дорогах в ближайших тылах противника.
Хосе успешно выполнил свое задание и вечером вернулся к нашему исходному пункту, на передовой пост роты. С наступлением темноты туда пришли и мы, заминировав дороги и мосты вокруг Сеговии. Не хватало Яна и Чико. Глубокой ночью мы слышали сильные взрывы в стороне Ла-Гранхи, и это говорило нам об успешном выполнении ими своего задания. Но то, что их до сих пор не было, вызывало тревогу. Ожидать их на передовом посту не было смысла, да и в блиндаже для всех не хватало места, поэтому я приказал спуститься к Раскафрии и там ожидать. Люди устали и нуждались в отдыхе.
До сумерек я ждал Яна и Чико на хребте и, не дождавшись, также спустился к Раскафрии. Что же могло их задержать? Об этом мы узнали позже…
…Когда группа углубилась в лес, Ян и Чико расстались с нами и пошли к Ла-Гранхе. Впереди были опасности, быть может, неравная схватка с врагами. Каждый раз, шагая по земле, занятой врагами, Ян ждал схватки. Он был готов и к смерти, по только после того, как убьет врагов и совершит подвиг. Тогда он считал свою смерть оправданной. Нельзя было не думать об этом, рискуя каждый день жизнью. И хотя он уже совершил много подвигов, важным для него был лишь тот, что еще предстояло совершить.
Карлос был юношей, почти мальчиком. До начала войны он жил как придется — день за днем. Неудачи, обиды и горе проходили, не оставляя глубоких следов в его молодой душе. С утра до позднего вечера бегал он у заправочной станции, протирал стекла, наливал бензин и воду в сверкающие лаком машины иностранных туристов, наводнявших Испанию. Мелкие чаевые были его заработком. В праздничные дни он ходил в церковь и, как все, становился на колени, равнодушно глядя на пышно разодетую статую девы Марии. Победу Народного фронта Карлос воспринял как праздник. События захватили его. По молодости он мечтал о коротких путях к победе. Но вскоре познал горечь поражения, увидел холодную жестокость врагов, тысячи смертей, руины городов и деревень. За эти месяцы Карлос стал взрослым, только в короткие минуты отдыха в кругу боевых друзей вновь просыпался в нем озорной мальчишка — тогда он лихо плясал и звонко пел андалузские песни…
Придерживаясь за стволы, они спустились по крутому склону в узкую долину к подножию горы Мухер Муэрта, ее вершина черной громадой вырисовывалась в ночном небе. То поднимаясь по склонам, то спускаясь, шли две неясные тени — большая и маленькая. Так достигли они полуразрушенной степы парка старого поместья Ла-Гранха. Ян остановился за толстым стволом сосны.
— Когда пойдем? — прошептал Карлос.
— Осмотримся, подождем. Еще рано.
Бежали минуты. Как всегда, рядом с Яном спокойно и уверенно чувствовал себя Карлос. Прижавшись к широкой спине, он ощущал тепло друга. Было безветренно, но лес шумел тем особенным шумом, который складывался из множества легких звуков, неизвестно где возникавших.
— Теперь пора! — сказал Ян и полез в пролом стены.
Пробираясь запущенным парком, они достигли площадки перед старинным домом поместья. Там, под старыми, густыми деревьями, длинным рядом стояли грузовики.
Одинокий часовой безмятежно шагал перед ними, закинув винтовку за спину.
— Возьмем его, — прошептал Ян, и, когда часовой отошел к дальним машинам, оба проскользнули к нагруженному боеприпасами крытому грузовику и подвязали под его заднюю ось мину с взрывателем замедленного действия.
Карлос с удовольствием представил себе, как через полчаса взрыв расшвыряет эти машины. Пристроив мину, они прошли еще немного вдоль машин и затаились. Теперь часовой шел обратно, тихо насвистывая себе под нос и похлопывая рукой по крыльям грузовиков. Когда он поравнялся с ними, Ян уверенным движением обхватил часового и, зажав ему рот, свалил. Винтовка глухо стукнула о крыло машины…
— Не шуми, — угрожающе прошептал Карлос, засовывая солдату в рот свой шейный платок и стягивая ремень на его запястьях.
— Как пойдем? — спросил Карлос.
— За парком сразу подымемся в лес…
Ян стоял спиной к заднему борту большого крытого грузовика, когда чья-то тень бесшумно поднялась оттуда и тяжелый приклад обрушился на его голову. Большое тело Яна без звука рухнуло на землю. Все произошло так неожиданно, что Карлос не сразу понял. Но кто-то выпрыгнул из кузова и оказался перед ним. Карлос выхватил пистолет и двумя выстрелами в упор покончил с обоими своими противниками. Затем он опустился на землю и ощупал разбитую голову Яна.
— Ян, ми керидо [9] , Ян! — скорбно прошептал он, убедившись, что друг его мертв.
Выстрелы Карлоса всполошили поместье. Захлопали двери, послышались голоса и топот бегущих людей. Горе, отчаяние, ярость — все смешалось в голове Карлоса. Что делать? Мстить. Уходить, оставив тело Яна врагам? Унести его он не сможет, но он не уйдет так просто! Отстегнув две гранаты, он бросил их через грузовики в мечущихся на площадке людей. Он кинулся в чащу парка, перемахнул через пролом в стене и чуть ли не на четвереньках стал быстро подниматься по крутому, заросшему цепкими кустами склону. Горькие слезы текли по его щекам. Все выше и дальше уходил он, не чувствуя боли в разодранном ветками лице…
9
Ми керидо — мой дорогой (исп.)
Глухой, рокочущий взрыв, повторенный эхом горных долин остановил его. Вот взорвалась последняя мина Яна, и там, где внизу была Ла-Гранха, вспыхнуло зарево пожара. И после смерти Ян разил врагов!
Карлос забился в кусты под скалой на склоке Мухер Муэрта, прилег на камни. В голове была тяжесть. Усталость сковывала его. Потом он не мог вспомнить этих часов под скалой. Не то спал, не то был в оцепенении. Под вечер он сполз к роднику и долго пил холодную воду, а потом пошел напрямик к хребту, за которым была Раскафрия.