Испанская война и тайна тамплиеров
Шрифт:
Все это было, конечно, замечательно, но одна маленькая фраза в письме чрезвычайно обеспокоила Анри. Начальник штаба писал, что в настоящий момент все штатные должности адъютантов заполнены, ибо армия находится в постоянном движении и сейчас занята важнейшей боевой операцией, которая, возможно, решит судьбу Испании. Этой операцией была осада самой непреступной твердыни Пиренейского полуострова, самой важной в стратегическом плане крепости Таррагона.
Тогда Анри снова написал о своей надежде на то, что место для него найдется, и что он горит нетерпением, как только окончательно окрепнет, опять сражаться в рядах столь славной армии под командованием генерала Сюше и с такими замечательными офицерами, как его начальник штаба Сен-Сир Нюг.
Конечно, едва Анри стал более-менее сносно самостоятельно передвигаться, он буквально воспылал желанием снова броситься в то удивительное приключение, которое пережил в рядах сражавшейся в Испании французской армии.
Но все это меркло по сравнению с тем чувством, которое наполняло все его существо. Инесса постоянно была рядом с ним в его мыслях. Он видел ее во сне, он вспоминал ее каждую минуту, она не покидала его ум ни днем ни ночью.
Трудно передать, с каким трепетом, с каким восторгом он взял из рук своего слуги ленту, которую вышила его возлюбленная и которая была повязана у него через плечо под мундиром во время битвы. Эта лента чудом осталась совершенно невредима, а старый слуга благоговейно сохранил ее. И теперь, когда Анри взял ее снова в руки, он осыпал ленту поцелуями. Он не сомневался, что любовь и молитва Инессы сохранила его, ведь там, где его нашли, были одни трупы, и никто, кроме него, не выжил. По крайней мере так сказал старому слуге седоусый польский воин, подобравший Анри на поле сражения.
В августе Анри уже легко ходил без палочки. Он снова направил в штаб Арагонской армии письмо с просьбой о восстановлении его в должности адъютанта командующего и заявлял, что через месяц будет готов к исполнению своих служебных обязанностей. Подобное же письмо он отправил и в военное министерство.
В начале сентября он, совершенно осмелев, уже скакал на коне по полям вокруг замка, снова чувствуя себя таким же сильным, каким был год назад. Однажды, возвратившись домой, он нашел у себя в комнате официальную бумагу. Это было предписание военного министра явиться в Париж не позднее конца сентября для получения официального направления на прохождение дальнейшей службы. Молодому офицеру предписывалось быть готовым к дальней дороге и иметь все необходимое, чтобы, не заезжая домой, направиться в действующую армию. Вместе с этим письмом пришла банковская бумага на три с половиной тысячи франков – жалованье за время отсутствия по ранению. Кроме этого, была еще одна бумага, которая подтверждала, что по ходатайству главнокомандующего Арагонской армией ему назначается единовременно премия в размере пяти тысяч франков, которые он получит по прибытии в Париж.
Радость Анри трудно было вообразить. Он снова был здоров, полон сил, он знал, что скоро вернется к своим друзьям в Сарагосе, и к тому же был богат, как Крез. Подумать только, восемь тысяч пятьсот франков! Ведь на эти деньги можно купить неплохой особняк! Впрочем, особняк Анри был совершенно не нужен. Половину из уже полученных денег он отдал родителям, чтобы они могли наконец-то починить свой обветшалый замок, а из остальных решил хорошо экипироваться.
Отец и мать долго не хотели брать у Анри деньги. Но молодой человек настаивал, и в конечном итоге родители со слезами на глазах взяли серебро. Мать рыдала, не желая отпускать на войну дражайшее чадо, ну а отец сказал, что таков его долг, и благословил сына в путь.
Анри вскочил на великолепного коня, которого он приобрел из полученного жалованья, и в сопровождении слуги, уже запасшегося всем необходимым для дальнего пути, с легким сердцем поскакал по дороге в Париж.
Его путь лежал на север, но Анри знал, что это лишь небольшой крюк в шестьдесят лье, а потом он снова понесется в Испанию к своей возлюбленной. Хотя он не получил от нее ни одного письма, но нисколько не сомневался, что виновата в этом почта.
«Конечно, одно дело – официальные письма, отправленные в штаб армии, – думал он, – а другое – частные послания, которые могут и затеряться в такое неспокойное время… А может быть, ее отец просто не передал письма… Да, тоже может быть».
Иногда мелькала страшная мысль:
«Как знать, может, она меня забыла, и у нее появился кто-нибудь другой. Нет, это невозможно! Не верю! Она не могла нарушить свою клятву… Ну а если она считает, что я погиб? Ведь генерал Сюше думал, что я убит. Так думали все в штабе. И тогда она стала вдовой в девятнадцать лет… а потом отец решил выдать ее за какого-нибудь дона из семьи испанских грандов…»
Но Анри уверенно отвечал сам себе:
«Нет, не верю! Даже если ей сообщили, что я погиб, она ведь должна чувствовать, что я жив, что я люблю только ее».
И, подумав так, он снова пришпоривал своего коня, чтобы быстрее мчаться по дороге на Париж, дороге, которая была и путем к его возлюбленной.
Чиновник военного министерства смотрел на Анри холодными, недоумевающими глазами.
– Вы недовольны?
Анри хотелось просто кричать от бешенства. Он сделал усилие, чтобы не сорваться, но все же полностью подавить гнев не удалось, и он в сердцах воскликнул:
– Да как же вы не понимаете! Это же предписание следовать в Мюнстер!
– Ну да, в Мюнстер, – ответил одетый в синий фрак аккуратный господин, сидевший в огромном кабинете, заваленном грудой бумаг.
– Я же просил вернуть меня на место прохождения моей службы в Арагонскую армию! В штаб генерала Сюше!
– Маршала Сюше, – педантично поправил чиновник. – Господин Сюше получил маршальский жезл за взятие Таррагоны.
– Ну хорошо… маршала Сюше!
– Это не совсем то же самое, – все тем же ровным, но холодным и официальным тоном произносил чиновник. – Штат его персонала утвержден самим Императором, все адъютанты перечислены там поименно, и вы, господин де Крессэ, там никоим образом не значитесь.
– Я же сражался в штабе Сюше! Я был тяжело ранен!
– Послушайте, молодой человек, вы только что получили в качестве премии пять тысяч франков, вам присвоено достоинство офицера Почетного легиона и, наконец, вы получили назначение в блистательный Седьмой кирасирский полк! И вы недовольны?
– Но я офицер штаба Сюше!
– Подождите, подождите! Вот ваш послужной список. В начале прошлого года, будучи капитаном Второго драгунского полка, вы были направлены во главе маршевой роты в Испанию… По дороге ваше подразделение временно поступило в распоряжение генерала Сюше, а потом, как следует из этого документа, – чиновник ткнул пальцем в бумагу, – вы были приписаны к штабу Арагонской армии. Между делом вам было присвоено следующее воинское звание – командира эскадрона, вас наградили орденом Почетного легиона, а теперь, после вашего тяжелого ранения, вы вдобавок поднялись по орденской иерархии, став офицером Почетного легиона, и еще получили крупную денежную премию. Так?
– Так.
– Я продолжаю. Кроме всех этих наград и отличий, вас направили командиром эскадрона в кирасирский полк. Это тоже, в определенной степени, повышение, так как, не сомневаюсь, вы в курсе, что Император рассматривает кирасир как элиту кавалерии, а драгун, знаете ли… – и чиновник сделал неопределенный жест рукой. – Иначе говоря, ваша военная карьера просто великолепна.
– Да, но я не хочу сидеть в гарнизоне Мюнстера, когда мои товарищи бьются с врагом! Я хочу сражаться в Испании!